Патриоты

© Кирилл Шпак, 2021

ISBN 978-5-0055-7492-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Если человек идёт не в ногу со своими спутниками, возможно, это потому, что он слышит другой барабан. Пусть он шагает под ту музыку, которая ему слышится, в каком бы ритме она ни звучала.

© Генри Дэвид Торо,

«Уолден, или Жизнь в лесу».

О чем думает человек, жизнь которого висит на последнем волоске? В тот момент, когда песчинки в верхней половине часов, отсчитывающих, сколько ему осталось существовать в грязном и холодном мире, заканчиваются. В секунду, когда последняя из них попадает в микроскопическое отверстие в центральной части часов, скатываясь по гладкой поверхности стекла, и падает вниз, к сотням, тысячам, миллионам других песчинок, будто отживших свое. Они недвижимо лежат в нижней половине часов. Мертвые. Песчинка падает. Волосок рвется.

Однако, вот, часы переворачиваются, и будто с новой силой каждый из микроскопических кусочков диоксида кремния вновь летит вниз, беззвучно бьется о стекло, формируя горку из тел. Гору трупов. Гору черепов. Думая обо всем этом, невольно вспоминаешь «Апофеоз войны». Песчинки воюют друг с другом. Они борются за право упасть первой, разбиться, умереть, окропив собственной песчаной кровью стекло часов.

Все мы – песчинки.

Бежим наперегонки, стремясь поскорее закончить эту адскую гонку. А финал один.

В древности люди умирали за свободу. Прыгали на пики в узких замковых проходах, стремясь избавить себя от феодального гнета. Неслись на баррикады с мушкетом в руках, отстаивая собственные идеалы и права. Закрывали собой пулеметы, обороняясь от иноземных захватчиков.

А мы умираем за еду, сигареты и пойло. Рак легких, ожирение и цирроз – вот главные проблемы человечества. Вот то, что вызывает смерти в современном мире.

Ни тебе Великой войны, ни Великой депрессии…

***

Мы шли втроем по обмываемому дождем и тающим снегом асфальту тротуара, холодному и мокрому, по понятным причинам. Я и еще двое моих напарников. Наши ноги заплетались в непонятные узлы, когда мы пытались переступать через многочисленные разбросанные по тротуару камни. Вернее, даже не камни. Куски бетона. Грубые, острые куски бетона. Какие-то мелкие, какие-то – покрупнее, но все они валялись здесь, на нашем пути, преграждая дорогу к нашей главной цели. Осколков становилось все больше по мере нашего приближения. Мы шли вперед, перешагивая через длинные куски арматуры, будто торчавшие прямо из-под земли, через разломанные листы бетонных плит, через вывороченные прямо из-под земли гигантские валуны, трубы водоснабжения, упавшие столбы линии электропередачи, выкорчеванные деревья без листьев. Безжизненная пустыня. Груда ошметков цивилизации. Горстка намеков на нее, когда-то существовавшую здесь. Апофеоз войны. Горка песчинок.

Чего стоит человеческая жизнь? Ничего.

Она не стоит и кусочка, мельчайшего кусочка от всех этих бетонных обломков. Не стоит и песчинки. Никогда не стоила.

Только в древности люди умирали за свободу. А мы…

Мы шли вперед в многолюдной толпе. Все мы: я; мистер J, этот парень двадцати пяти лет с короткой стрижкой и минимальным количеством лишнего веса, выглядевший, правда, совсем юнцом, не походивший на свой возраст; и миссис T, учительница из нашей школы, почти пенсионерка, полноватая с короткой стрижкой из седых волос, в очках, вся в морщинках, которыми испещрены ее руки и лицо. Мистер Z двигался чуть впереди нас, будто выступая в роли предводителя нашей небольшой группы, даже несмотря на то, что никто из нас его взглядов не разделял.