Ведомая судьбой

Не думала, что когда-нибудь

буду бояться сама себя…

Увы, но кажется теперь -

это моя новая реальность.

Корнелия

Понедельник, вечер

– И какую из дочерей ты готов продать?

Услышав голос матери, я замерла с поднятой рукой перед дверью родительской спальни. Всегда считала, что подслушивать нехорошо, но сейчас… Донесшиеся слова заставили меня прижаться к стене и замереть в предчувствии беды.

– Не знаю, Джуан, – выдохнул отец, – но я не вижу другого выхода. – В его голосе звучала безысходность.

– Отличный план, Джонатан. – Зло произнесла мать. – Так какую же дочь Элизабет или Корнелию?

– Я не знаю! – он перешел на крик. – Думаешь мне легко? Но какой у нас выход? Нужно выбрать подходящее время и рассказать девочкам.

Наверное, в этот момент мне стоило испугаться или ворваться в комнату родителей и потребовать объяснений, но я не сделала ни того, ни другого. Мне стало грустно и смешно одновременно, все давно шло к печальному концу. Вот только я не ожидала такого выверта судьбы… Когда до меня начал доходить смысл слов отца, я почувствовала, как во мне закипает злость.

– Одну из дочерей. Лизи? Об этом не может идти и речи, ей ведь всего шестнадцать.

Страх за сестру охватил меня, и я медленно сползла вниз по стене. Из груди невольно вырвался всхлип, и, чтобы не выдать себя, я зажала рот ладонью.

Не знаю, что дальше происходило за дверью, так как они замолчали. Но услышав хлопок, я догадалась: мать отвесила отцу пощёчину. А мне следовало попытаться взять себя в руки, убраться и подумать, что можно сделать, чтобы предотвратить этот кошмар.

Джонатан Шелтон

Понедельник, утро

Полтора часа в дороге до банка тянулись бесконечно.

Мне нужно было успокоиться и привести себя в порядок перед тем, как автомобиль остановится. Два часа сборов и нервотрепка с женой не прошли даром – ладони вспотели, да и не только ладони. Я весь обливался потом! Этот недуг преследовал меня еще с юности, но я научился справляться с ним. Однако за последние полгода мое здоровье заметно ухудшилось: появилась одышка, проблемы со сном и первые признаки облысения.

Такси подъехало к месту назначения, затормозив резче обычного, отчего я дернулся вперед, а ремень безопасности впился мне в плечо. Только, выйдя из машины, я перевел дыхание, собираясь с мыслями. На мгновение мне показалось, что за мной кто-то наблюдает. Чтобы не подкармливать собственную паранойю, я задавил эту мысль в зародыше и сосредоточился на предстоящем разговоре.

Четыре месяца назад я получил первое письмо от банка, в котором были четко описаны последствия для моей семьи, если я не погашу долг. Затем последовали еще два письма, уже из суда. Одно гласило о переносе слушания в связи с моей позорной неявкой в попытке растянуть время. Последнее же, полученное мной в прошлую пятницу, содержало постановление о том, что если в течение месяца долг не будет погашен, приговор вступит в силу. Каждый раз, закрывая глаза, я вижу эти строки: «Должник понесет наказание в соответствии с законом. Данная ответственность будет разделена между всеми членами семьи должника, до момента исполнения финансовых обязательств». Это не давало мне покоя, и я был готов покаяться во всех грехах и ползать в ногах у кредиторов, если это поможет.

Мраморный зал банка вызывал чувство отчужденности. Высокие потолки и огромные окна наполняли пространство светом, но серые стены, пол и потолок создавали угнетающую атмосферу. Тишина и гулкое эхо усиливали это впечатление. Меня встретила милая девушка, которая любезно попросила подождать завершения совещания и предложила занять одно из кожаных кресел в холле. Как ни странно, ожидание затянулось. Прошло сорок минут, прежде чем меня наконец пригласили в кабинет Эрдана Флинна, директора банка.