Бумажная медицина

Глава 1. Первые шаги

Осень в городе пахла сыростью и углем. Утренний туман, густой, как вата, цеплялся за асфальт и старые фасады больницы, будто пытался спрятать её от мира. Артём стоял у входа в терапевтическое отделение, сжимая в руках новенький белый халат. Он был ещё тёплым от утюга – мать настояла, чтобы всё выглядело идеально в первый рабочий день. «Ты теперь доктор, Артёмка, – сказала она накануне, поправляя ему воротник. – Спасай людей, сынок». Спасай людей. Эти слова звенели в голове, пока он смотрел на облупленную вывеску: «Городская клиническая больница № 7».

Внутри пахло хлоркой и чем-то ещё, неуловимо тяжёлым, как будто стены впитали в себя годы чужих страданий. Артём шагнул в коридор, где уже толпились пациенты: старушка с палочкой, мужчина в мятой куртке, нервно теребящий талон, мать с ребёнком, который кашлял так, будто лёгкие его вот-вот разорвутся. Они смотрели на него с надеждой, и Артём невольно выпрямил спину. Он хотел быть тем, кем они его видели, – врачом, который поможет.

– Новенький? – голос за спиной был низким, с хрипотцой, как будто его обладатель выкурил не одну пачку за ночь.

Артём обернулся. Перед ним стоял мужчина лет пятидесяти, с усталыми глазами и сединой, пробивающейся в тёмных волосах. Халат на нём был мятый, а на лацкане красовалась табличка: «Ковалев В. П., терапевт».

– Да, Артём Лебедев, – он протянул руку, стараясь улыбнуться. – Сегодня первый день.

Ковалев смерил его взглядом, будто оценивал, стоит ли тратить на новичка время. Потом пожал руку – крепко, но без тепла.

– Ну, добро пожаловать в ад, Лебедев, – сказал он, и уголок его рта дёрнулся в усмешке. – Пойдём, покажу, где тут что.

Кабинет Ковалева оказался тесной комнаткой с облупившейся краской и скрипучим столом, заваленным бумагами. На подоконнике стояла банка с растворимым кофе, а в углу – старый обогреватель, который гудел, как уставший пёс. Ковалев плюхнулся в кресло и указал Артёму на стул напротив.

– Слушай внимательно, Лебедев, – начал он, закуривая сигарету прямо в кабинете, несмотря на табличку «Не курить». – Здесь всё не так, как в твоих учебниках. Ты, поди, мечтаешь спасать жизни, да? Клятва Гиппократа, высокие идеалы?

Артём кивнул, чувствуя, как внутри закипает лёгкое раздражение. Он не любил, когда его идеализм высмеивали. Но Ковалев, кажется, не ждал ответа.

– Забудь. Здесь главное – бумаги. Справки, выписки, заключения. Без них ты никто. Пациенты? Они придут и уйдут. А вот бумага… она вечна. И ещё, – он затянулся, выпуская дым в потолок, – не лезь, куда не просят. Система любит тишину.

– Система? – переспросил Артём, нахмурившись.

Ковалев посмотрел на него с чем-то вроде жалости.

– Увидишь, – коротко бросил он и встал. – Пойдём, пациенты ждут.

Первый пациент Артёма был женщиной лет сорока. Ольга. Она вошла в кабинет, сжимая в руках потрёпанную папку с документами. Её лицо было бледным, с тёмными кругами под глазами, а пальцы дрожали, когда она протянула ему историю болезни.

– Доктор, – голос её был тихим, но в нём чувствовалась сталь, – моему отцу нужна инвалидность. У него рак, четвёртая стадия. Я уже полгода бьюсь, но везде отказ. Говорят, не хватает документов. Или ещё что-нибудь придумают.

Артём открыл папку. Листы были истрёпаны, словно их перечитывали сотни раз. Диагнозы, снимки, выписки – всё подтверждало слова Ольги. Он поднял глаза и увидел в её взгляде смесь надежды и отчаяния. Что-то в этом взгляде зацепило его, как крючок, который тянет за сердце.