Лучше горсть с покоем, нежели
пригоршни с трудом и томлением духа
Экклезиаст
Пришествие
1
Ранним утром постучали. Я с трудом открыл один глаз и прислушался. Странно, но с одним глазом почему-то слушалось легче. Понять который час было невозможно, – будильник надежно затаился в сумерках. Хотелось в ответ на провокацию повернуться на другой бок и… Постучали опять. Настойчиво, но не грубо-требовательно: «Мол, за вами пришли…» Я бы не открыл, я вообще не понимаю тех, кто по первому звонку бросается к телефону или к двери, даже если у него под боком лежит преприятнейшее создание. Моя позиция проста: «Тебе это надо?» – «Нет». – «Надо кому-то другому?» – «Да». – «Вот если кому-то тебя надо, то он найдет время позвонить еще раз». Бегать на ранние звонки меня отучила одна болезная старушка. Регулярно в течение нескольких лет звонила в восемь-пол-девятого и спрашивала: «Это поликлиника? Мне врача на дом». Я сначала произносил свое «нет» вежливо, потом с подчеркнутой холодностью. Перепробовал все виды металла в голосе. Затем стал просить набирать тщательнее, черт возьми. Долго объяснял, что набираемый ею номер телефона – квартира, а не поликлиника. Старушка не верила! «Я звоню по этому номеру уже много лет». После чего я перестал брать трубку по утрам. Через полгода шум стих. Наверное, померла с досады, что молодые вертихвостки в регистратуре вечно где-то шляются… Вставать не хотелось еще и потому, что в комнате было довольно прохладно. Все-таки февраль на дворе. Одеяло же теплым, благодатным компрессом ласково плющило к простыне. Как приятно в дремотном состоянии паковаться, поджав ноги и досматривать благожелательный сон… Постучали еще раз. И тут я проснулся. Разом. Оторопь, оказывается, действует не хуже ополаскивания холодной водой. Еще бы не оторопеть: стучали не в дверь (тем более она со звонком), стучали в окно. Что за черт? Я живу на девятом этаже! И стучала явно не птица. Стучали по-человечески – осмысленно.
Закутанный в одеяло, я протрусил к окну.
С улицы просился в дом мерзнущий ангел…
2
– Ты чего такой веселый; в лотерею пол-литра выиграл? – спросила Эльза.
Я засиял еще больше.
– Может быть, и даже возможно много больше!
– Буду ждать угощения.
Эльза Ивановна – единственный человек на работе, с которым (и с которой) у меня по-настоящему хорошие, ровные товарищеские отношения. Энное количество лет назад у нас случился рядовой во всех отношениях роман. Он закончился довольно быстро путем мерного сгорания слабомощного горючего материала, оттого и претензий никто не предъявлял. Не сговариваясь, мы никогда о нем не вспоминали и между нами установились сбалансированные отношения многоопытных людей.
Я же пришел в институт именинником, готовый лопнуть от желания: а) поделиться случившимся, б) похвастаться обретенной удачей, в) сказать кому-нибудь устало: «Конечно же, замолвлю словечко». А вы бы разве не испытывали те же чувства, если б к вам прилетел настоящий ангел?
Пока ехал на работу, стиснутый в автобусе рядовыми гражданами, в числе которых недавно числился и я, представлял себе пресс-конференцию. Я, в этакой яркой белизны рубашке, дорогом галстуке (но не броском), подтянутый, хорошо подстриженный (у меня такой непокорный волос, что в парикмахерской часто меня не стригут, а обстригают, как газонную траву), весь из себя остроумный.
