Все жанры Все авторы
Бурная весна. Горячее лето - Сергей Сергеев-Ценский

Бурная весна. Горячее лето

Страниц

360

Год

2014

"Зауряд-полк", "Лютая зима", "Бурная весна" и "Горячее лето" - это четыре потрясающих романа, написанных знаменитым русским писателем С. Н. Сергеевым-Ценским. Эти произведения входят в эпопею "Преображение России" и непрерывно связаны с протагонистом Николаем Ливенцевым, прапорщиком армии. Читатель имеет возможность следить за эволюцией главного героя и замечает глубинные изменения, произошедшие в стране. Во время Брусиловского прорыва, который считают чудом военной истории, русская армия нанесла поражение армиям Австро-Венгрии и Германии, а также заняла Буковину и Восточную Галицию. В романах "Бурная весна" и "Горячее лето" описаны подробности блестящей наступательной операции, которая произошла весной и летом 1916 года. Никакие слова не могут передать всю мощь и значимость этих событий, и только при помощи произведений С. Н. Сергеева-Ценского читатели могут полностью погрузиться в атмосферу того времени и оценить историческое значение Брусиловского прорыва.

Читать бесплатно онлайн Бурная весна. Горячее лето - Сергей Сергеев-Ценский

Бурная весна

Глава первая

В пути на фронт

I

Лучился и сиял широкий южный день конца марта 1916 года.

Погромыхивая на стыках рельсов, добросовестно пыхтя локомотивом, однако не слишком спеша, двигался на запад пассажирский поезд, почти целиком из красных вагонов «четвертого» класса.

В купе единственного желтого вагона было тесно, – все шесть мест заняты, и довольно густо стояли в проходе, – поезд был переполнен. Машинист вел его в расположение одной из армий Юго-западного фронта, главнокомандующим которого незадолго перед тем был назначен на место генерала-от-артиллерии Иванова генерал-от-кавалерии Брусилов.

Так как все пассажиры в купе были офицеры, то вполне естественно, что разговор между ними шел именно об этом: ведь у каждого из них была та гнетущая неизвестность, в которой вершителем судеб в большой мере являлся главнокомандующий, позади же болезненно ныла одна только обидная горечь военных неудач.

Но все эти неудачи свалились на Россию благодаря кому же? – Это был острый и большой вопрос. Его решали везде в мире и везде в самой России, где хоть сколько-нибудь работала мысль; пытались решать его и здесь, в насквозь прокуренном, синем от дыма, несмотря на открытое окно, купе.

Старшим по чину оказался здесь подполковник интендантского ведомства, человек слабо запоминающейся внешности и мягких манер, несколько старше сорока лет на вид, с академическим значком на тужурке.

Говоря немного в нос и как будто даже делая это намеренно, он обращался преимущественно к своему визави – капитану артиллерии, имевшему упрямый выпуклый лоб и жесткие, подстриженные черные усы.

– В Киеве я был в командировке по делам снабжения седьмой армии, и там, представьте вы себе, от многих слышал, что генерал Иванов считает войну уже окончательно проигранной и будто бы несколько раз докладывал самому государю, что был бы рад, если бы ему удалось защитить Киев, – только Киев, – а все остальное, что на запад от Киева, это, по его мнению, уже обречено и не за-щи-ти-мо!

– Как так не защитимо? – удивился капитан. – Фронт сейчас в трехстах верстах от Киева, это – во-первых, а, во-вторых, любую позицию можно защитить, были бы только снаряды.

– И желание защищаться, – скромно добавил один из двух в купе прапорщиков – белокурый, узкоплечий, слабый на вид, однако с очень располагающей к себе внешностью. Впрочем, он тут же вышел из купе, притворив за собою дверь.

– «Любую позицию» можно защищать только тогда, когда она по-настоящему мощная позиция, – эта поправка необходима, – улыбаясь, обратился непосредственно к артиллеристу поручик инженерных войск, сидевший рядом с интендантом, густобровый, сероглазый, куривший из небольшой трубки какой-то очень вонючий табак. – Французы, например, вот которую уж неделю защищают Верден, – это позиция мощная, а наш Брест-Литовск не продержался и десяти дней, а Ковно было взято за неделю, даже, кажется, меньше того.

– А кто Ковно защищал, кто? – бурно возразил поручику штабс-ротмистр, кавказец по обличью и по акценту. – Генерал Григорьев, который бежал из гарнизона? Вопрос, сколько он получил с немцев, на суде подымался, а? Не подымался… Присудили только на пятнадцать лет каторги, а надо было повесить! Повесить, как полковника Мясоедова, немецкого шпиона, вот как надо было, а то каторга!

Вам может понравиться: