Игид

Странная штука жизнь. Иногда она забрасывает человека в такие дальние углы своего суровых возможностей, что в иной момент, живёшь и не понимаешь чего ждать на следующее утро. Как хочет, так и управляет нами, так что порой смиренно соглашаешься с мнением Шекспира, что жизнь – это театр. Театр! Но, кто же в нём зритель? Сколько людей столько и судеб, столько и разных историй, столько и рассказов, столько и трагедий. Жизнь Икмата Сафарова такая обычная и ординарная на первый взгляд, в своём содержании имела много чего интересного, необычного. Да, и сам он хотя и был человеком обычным, но необычная у него была работа. Он был жокеем. Икмат Сафаров никогда не был потомком конной династии. В конный спорт его привела большая любовь к лошадям. Тогда, в свои двенадцать, он подолгу расхаживал по огромной территории Агдамского конезавода, выискивая мгновения, когда можно было прикоснуться к заветному животному тонкой рукой, погладить его по голове. Крайняя радость была, когда посчастливиться оседлать какого-нибудь Рыжака и пройтись с ним по душистому зелёному лугу завода. Именно эта любовь привела его в местный конный клуб. И ставшая поначалу только хобби – верховая езда превратилась в профессиональные выступления. Практически сразу на Икмата Сафарова посыпались награды. Незаметно прошли школьные годы, и жизнь распахнула перед ним другие ворота своей великодушной стороны. У Икмата появилась возможность целиком и полностью посвятить себя любимому делу – Икмат бросил учёбу в университете и бросился навстречу заветной мечте. Наряду с частыми пос ещениями конного клуба, Икмат несколько лет работал и тренировался на конюшне одного весьма богатого и известного господина. Мама Икмата Сария ханум никогда не одобряла жизненный выбор сына. Сама она преподаватель английского языка в средней школе всегда представляла единственного сына в уважаемом халате врача. Шли годы. Однажды в конюшню Ибрагим бея, на которого работал Икмат привезли маленького неуклюжего жеребца. – Эх, выносливый карабахец! – с гордостью рассматривая не подающего надежды золотисто рыжего жеребца. – Ибрагим бей, до выносливости ему далеко! – улыбнулся Икмат. – Цыплят по осени считают! – кивнул головой Ибрагим бей, дав распоряжение определить жеребца в полагающееся ему стойло. «Выносливый Карабахец!» – улыбнулся своим мыслям Икмат и с умилением посмотрел вслед рыжему соотечественнику с одним белым носочком на правой ноге. Через несколько месяцев Икмат попрощался с Ибрагим беем. Профессиональный спорт и работа на конюшне Ибрагим бея больше не совмещались в единое целое для Икмата. Жизнь подхватила его и старательно понесла вперёд. Нескончаемые турниры, скачки. Он отдавал любимому делу всего себя, вкладывая всю душу, всё сердце, всё время в работу над собой и в достижение новых успехов. Утро Икмата начиналось в конном клубе. Тут среди десятков лошадей и таких же патриотов дела, как он сам, он чувствовал себя как рыба в воде. Однажды он столкнулся с Ибрагим беем на входе в клуб. Прошёл ровно год и Икмат искренно был рад этой встрече. – Какими судьбами, Ибрагим бей? – заулыбался он радушной улыбкой. – Плохими. Распродаю свою ребятню. Не те у меня возможности, как раньше. Валех меня сильно подвёл, – тяжело вздохнул Ибрагим бей. Валех – это младший сын Ибрагим бея. Икмат приблизительно понял, что имел в виду Ибрагим бей, произнося слово «подвёл». Валех был один из тех в отношении которых можно было сказать «не оправдал надежд родителей». Ко всему относясь не очень серьёзно, Валех расточительно относился к имуществу отца, стараясь по большей части потребить и уничтожить. Ни учёба в Англии, ни дорогие подарки, ни безграничная любовь матери и отца не остановили его на пороге самоуничтожения, и в итоге, Валех превратился в злого наркомана. Ухоженное и пышное лицо превратилось в жёлтое пятно с безжизненными точками глаз, более ничего не выражающими, губы его то сильно прижимались друг к другу, когда в крови возникал позыв к получению очередной дозы, то расслаблялись и что-то нашёптывали себе, когда обманутое сознание блуждало в опьянённых мыслях, что на языке наркоманов называется «глюки». В этих глюках Валех был тем, кем он хотел быть в действительности, там исполнялись все его мечты. Он плутал по коридорам не каждому известных чувств, совсем высоко, совершенно не желая вырваться и опуститься в реальность, вернуться на землю. Чем больше и чаще поднимался и уходил в свои фантазии Валех, тем старее и несчастнее становился его отец, тем больше упрёков слышала мать, что не доглядела, не поняла. Семья стала трещать по швам, рушились все возможные стены и непреодолимее становились ранее не существовавшие барьеры. Поэтому Икмат лишь вздохнул, сопереживая Ибрагим бею его горе и понимая, что ничем более он ему помочь не сможет. – Мне бы такого сына, как ты, Икмат! – последнее, что произнёс некогда могущественный, волевой и счастливый господин. Он договорил, и, повернувшись, вошёл в ворота конного клуба, как чья-то тень, будто унося с собой вечность остатки некогда счастливого прошлого Икмата. Только самые серьёзные причины могли заставить Ибрагим бея расстаться с любимыми лошадьми. Только невероятно серьёзные. Лошадьми, которым он посвятил всю жизнь. Икмат покинул двор клуба, почувствовав, как тяжело вдруг стало у него на сердце. Не прошло и месяца, как в клубе был организован аукцион.