Все жанры Все авторы
Цыгане - Михаил Салтыков-Щедрин

Цыгане

Жанр: Критика

Страниц

10

Год

—

Владимир Петрович Клюшников – известный русский писатель, чье творчество оставило яркий след в середине 60-х годов прошлого столетия. Одним из его самых известных произведений стал роман "Марево", который сразу после выпуска вызвал шум в литературных кругах. Этот "антинигилистический" роман затрагивает важную тему и представляет своего главного героя, Русанова, как символ "Дона-Кихота консерватизма". В мартовской хронике "Наша общественная жизнь" 1864 года Салтыков подробно описал "Марево" и выразил свое мнение о главном герое.

Однако последующие произведения Клюшникова не сумели привлечь такое же внимание со стороны публики и критиков. Одно из его произведений, называемое "Цыгане", поражает символическим названием. В этом романе рассказывается история людей, которые бродят по жизни, не находя разумного основания для своих действий и поступков.

В своей рецензии на "Цыганов" Салтыков разоблачает еще одну попытку антинигилистической литературы представить себя под лозунгом свободы искусства. Согласно Салтыкову, эта "теория обуздания мысли" представляет собой новый вариант, который нельзя принять на веру. Автор настаивает на том, что подобная литература несет в себе скрытые и манипулятивные цели, стараясь подавить свободу мысли и ограничить возможности художественного творчества.

Таким образом, Владимир Петрович Клюшников – знаменитый писатель, чьи произведения стали настоящими источниками обсуждений и размышлений в литературных кругах 60-х годов. Его роман "Марево" и рассказы "Цыгане" вызвали волну эмоций и привлекли внимание к своей смелой идеологии. Однако, несмотря на кратковременную славу, последующие произведения Клюшникова потеряли свою популярность, и его имя ушло в тень. Тем не менее, творчество этого писателя все равно остается актуальным и важным для понимания современной литературы и искусства.

Читать бесплатно онлайн Цыгане - Михаил Салтыков-Щедрин

Роман этот написан совершенно без всякой мысли (принимая это последнее слово в смысле миросозерцания или тенденции). Это очень несложная история троеженца, чтение которой может возбудить только вопрос: зачем она написана? Здесь нет налицо даже психологического анализа, ибо автор так поставил своего героя, что он и для психологических разъяснений никакого повода не дает. Этот герой – человек инстинкта, человек, до такой степени находящийся под гнетом своего темперамента, до того подавленный им, что не только не может, но и не имеет надобности отдавать себе отчет в своих действиях. Хотя же художественное воспроизведение людей, изнемогающих под игом темперамента, конечно, не беспримерно в истории литератур, но никогда подобного рода личности не являлись еще в той безжизненной и пошлой наготе, в какой изобразил нам своего героя г. Клюшников. И Дон-Жуан, и Фальстаф, и развратная леди, влюбленная в Гуинплена (герой романа «L'homme qui rit»),[1] и Ноздрев – все это люди темперамента, но за их похотливостью, плотоядностью, гнетущим инстинктом самосохранения, лганьем и проч. виднеется целое психологическое построение, объясняющее эти качества. Похотливость Дон-Жуана, например, находит себе подкладку не в одном темпераменте, но и в бедности окружающего его жизненного строя, в пустоте среды, не дающей деятельности человека иной пищи, кроме легкого покорения женских сердец; похотливость любовницы Гуинплена тоже объясняется пресыщенностью, развратившею вкус, и тою проклятою жизненною обстановкою, которая с колыбели втягивает в себя человека и с ужасающей вкрадчивостью извращает все его инстинкты. Поставленные в такие условия, эти типы могут и интересовать читателя, и возбуждать в нем участие, потому что перед его глазами развертывается не голая реляция о похотливых похождениях того или другого героя, но и разъяснение всего строя, направившего темперамент именно в эту, а не в иную сторону. Но в романе г. Клюшникова никаких подобных разъяснений и следа нет. Его герой – петух, и ничего больше. Спрашивается, в какой мере может интересовать история петуха, рассказанная на 250 страницах довольно мелкой печати?

По-видимому, это исключение мысли допущено г. Клюшниковым не без намерения. Лично г. Клюшников – писатель несомненно мыслящий, но, подобно Сократу, пришедшему к убеждению, что он знает только то, что он ничего не знает, наш автор может сказать о себе, что он мыслил только для того, чтоб прийти к убеждению, что мыслить не следует. Мы помним его роман «Марево», который в свое время читался, но читался именно потому, что в нем была мысль. Коли хотите, это была не настоящая мысль, а только огрызок мысли, но все-таки мысли, а не просто вожделения. Мысль этого романа заключается в следующем: мыслить не надобно, ибо мышление производит беспорядок и смуту. Каким горьким процессом г. Клюшников домыслился до этой мысли, это до нас не касается, но он провел ее через весь роман весьма упорно и даже не задумался сообщить ей характер тенденции. «Мышление вредно» – согласитесь, что в этом афоризме заключено целое миросозерцание, и не утопическое какое-нибудь миросозерцание, вроде тех, построению которых любят предаваться какие-нибудь «представители собственной разгоряченной фантазии»,

Вам может понравиться: