Дураки все

Автор

Страниц

310

Год

2025

Второй роман серии, погружающий читателя в атмосферу Норт-Бата и его колоритных жителей. За время, прошедшее с первой части, жизнь Салли, кажется, подарила ему неожиданные улыбки судьбы. Но он прекрасно осознаёт, что удача — штука призрачная, и вот теперь, изучая заключение врача-кардиолога, понимает, что у него осталось максимум два года, вероятнее — всего лишь один. Несмотря на то что этот факт не вызывает у него паники, гораздо больше его расстраивает, как же сообщить близким о таком известии.

Среди тех, кто окружает его, — Рут, давняя любовь, находящаяся в браке; добродушный Руб — верный друг, который до сих пор сомневается, считается ли он настоящим другом Салли; сын и внук, в жизни которых Салли отсутствовал большую часть времени, и как они воспримут эту новость? Не забудем и о Карле Робаке, который по-прежнему строит воздушные замки, и начальнике полиции Дугласе Реймере, чья жена сбежала с загадочным любовником, оставив следы своего побега на последней лестнице.

Городок Норт-Бат буквально кишит проблемами, подобно опавшим листьям в осеннем лесу, и сложно представить, как он выдержит отсутствие Салли, особенно когда к ним вернулся местный злодей, способный внести совершенно новые неожиданные повороты в их повседневную жизнь. "Дураки все" — это не просто роман, это произведение, изобилующее юмором, добротой и теплом, с героями, которых невозможно не полюбить и не сопереживать. Каждая страница наполняет читателя ощущением, что в Норт-Бате жизнь продолжается, несмотря на все невзгоды.

Читать бесплатно онлайн Дураки все - Ричард Руссо

Richard Russo

Everybody's Fool

Перевод с английского Юлии Полещук

Everybody’s Fool by Richard Russo

Книга издана с любезного согласия автора при содействии литературного агентства Permissions & Rights Ltd.

Треугольник

Кладбище Хиллдейл в Норт-Бате ровно посередине делилось на две части, Хилл и Дейл, между ними тянулась широкая щебеночная дорога, в пору колониальную по ней ездили на повозках. Первые дюжие обитатели городка не то чтобы вовсе не задумывались о смерти, однако явно не осознавали, сколько человек умрет и сколько земли понадобится на последние пристанища для тех, кого сгубят суровые зимы, стычки с туземцами и недуги. А может, они, наоборот, недооценивали жизнь и собственную плодовитость? Итог, как ни странно, оказался таким же. Клочок земли на окраине, отведенный под кладбище, вскоре заполнили, потом переполнили, потом набили до отказа; в конце концов покойники вырвались за его пределы, хлынули через ныне заасфальтированную двухполосную дорогу на равнинные пустоши и добрались до самого нового шоссе, ведущего к федеральной автомагистрали. Оставалось только гадать, куда они устремятся потом.

Старая часть кладбища, то есть Хилл, хоть в 1970-е и пострадала от графиоза, а в недавние годы от плесени, подточившей корни деревьев, – те слабели и сохли, отчего земля нежданно-негаданно проседала, – всё ж не утратила очарования: ее вековая растительность и поныне дарила посетителям тень и прохладу легкого ветерка. Пологие холмы и извилистые гравийные дорожки дышали уютом и простотой, так что даже казалось, будто те, кто обрел покой под здешними живописными пригорками – а некоторых умерших предали земле еще до Войны за независимость[1], – очутились здесь не вынужденно, а добровольно. Словно они даже не столько скончались, сколько мирно дремлют под покосившимися надгробиями, похожими на видавшие виды удобные шляпы, лихо заломленные набекрень. И кто их осудит, что они, хлопнув по кнопке будильника, предпочли поваляться еще с четверть века, – ведь мир, где им выпало бы проснуться, изобиловал тяготами похлеще, чем тот, который они оставили.

Новая часть кладбища, то есть Дейл, была плоская, как столешница из формайки, и глаз радовала не больше. Ее покрывала сеть мощеных аллей, земля на недавних могилах растрескалась, затвердела, а газоны, особенно те, что примыкали к шоссе, смахивали на одеяла из болезненно-желтых и фекально-бурых лоскутьев. Соседние земли, те самые, где некогда собирались разбить луна-парк “Последнее прибежище”, были грязные, топкие. В последнее время их тлетворные грунтовые воды после затяжных дождей пробивали себе путь под дорогой, размывали почву и утаскивали в низину гробы свежеусопших. После разгула стихии нельзя было поручиться, что на участке кладбища, который вы навещаете, покоится тот же гроб, что и неделей ранее. Многим такое положение дел казалось нелогичным. С подобным обилием вод Дейлу бы зеленеть, однако все тамошние насаждения сохли, чахли, словно из сострадания к его постоянным, пусть и неугомонным, обитателям. Не иначе как воды отравлены, судачили горожане. Сколько они себя помнили, на соседних с кладбищем землях тайком закапывали отходы, поэтому тот участок и продали за бесценок несостоявшимся застройщикам луна-парка. В недавнюю затянувшуюся засуху из-под земли выглянули десятки дырявых железных бочек с нарисованными черепом и костями. Одни бочки были старые, ржавые, бог знает, что из них вытекало; другие, поновее, имели пометку “хром”, и это бросало тень подозрения на соседний город Мохок, где когда-то работало несколько кожевенных фабрик, но подозрения эти встречали категорическими и по большей части вескими возражениями. Любому, кто хочет знать, как на кожевенных фабриках обстоят дела с красителями и канцерогенными химикатами, достаточно посетить городскую свалку и реку, протекающую через город, или онкологическое отделение местной больницы. Но ведь откуда-то же взялись эти бочки с ядовитой жижей? Вероятнее всего, с юга штата. Ясно давно: от Нью-Йорка добра не жди. Дерьмо – как жидкое, так и твердое, как в прямом, так и в переносном смысле – течет вверх, отрицая законы физики, зачастую даже в Катскиллы, а порой и до Адирондака.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: