Слуга

«Я сделал все что мог» – тихо, но четко произнес человек со стройным хрупким телосложением и лазурными волосами, аккуратно собранными небольшой заколкой, не дававшей распущенными прядям падать на лицо. Руки кончиками тонких и безупречных пальцев ухватились за край чистой, но старой, уже не раз постиранной простыни и легким, полым скорби движением, накинули ткань на уже бездыханное детское тело.

Все происходило в палате городского госпиталя. Несчастный случай, произошедший в стенах учебного заведения, повлек за собой взрыв системы отопления и жертвы, в том числе и среди учеников, за чьи жизни велась ожесточенная борьба.

– Спасибо вам, Эдгар, – захлебываясь слезами проговорила медсестра стоявшая неподалеку. – Не знаю, что бы мы без вас делали, – женщина дрожащей рукой попыталась вытереть покрасневшие глаза.

– Я не смог его спасти, – все так же тихо и ровно произнес Эдгар. – Меня не за что благодарить.

– Если бы не вы, не представляю, как бы мы справились, – женщина пыталась успокоиться и подобрать нужные слова. – Страшно подумать сколько еще жизней мы бы потеряли. Люди очень хрупкие существа, нас так легко сломать. Спасибо что отложили свои дела и пришли, у нас не осталось хирургов способных оперировать.

– А как же доктор Амерс? – с легким недоумением спросил Эдгар. – Я слышал, что он один из лучших врачей, с ним что-то случилось?

– Он больше не смог, – сообщила медсестра и к ее глазам снова подступила мокрая пелена. – Его сына ранило осколками, у бедного мальчика началось кровоизлияние в мозг, его состояние стремительно ухудшилось. К сожалению, спасти мальчика оказалось невыполнимой задачей. Доктор Амерс принял очень тяжелое решение, он позволил использовать своего сына в качестве донора для других пострадавших. После этого он словно сломался, выронил скальпель, сел на пол и заплакал. Сложно представить, что он чувствует, как отец, потерявший единственного ребенка.

– А его сын он был уже… – Эдгар старался деликатно подбирать слова.

– Мозг уже был мертв, однако сердце еще билось. Доктор Амерс спас трех детей, но это был его предел, – с каждым словом медсестра всхлипывала, из-за чего разобрать сказанное становилось затруднительно.

– Ужасно это слышать, – Эдгар опустил голову в знак сочувствия, – Если он снова вернется к врачебной деятельности, я должен буду выразить ему благодарность лично, надеюсь, со временем он оправится.

– Будем надеяться, я помолюсь Судье, дабы он смиловался над душами погибших, – в очередной раз всхлипнула женщина и дрожащей рукой потянулась за пузырьком с успокоительным, стоящим на верхней полке шкафчика с препаратами, но ее ладонь дернулась и случайно задела склянку с антисептическим порошком. Склянка разбилась об пол, подняв в воздух целое облако мелкой пыли и лекарства, часть этого порошка попала Эдгару в глаза, от чего тот мгновенно зажмурился. – Извините! Я такая неуклюжая! – начала оправдываться медсестра, параллельно откашливаясь от содержимого разбитой склянки. – В глаза попало? Болит? Подождите секунду, я найду глазные капли.

– Нет необходимости, – спокойно произнес Эдгар, невозмутимо протирая глаза тонкими пальцами. – Мои глаза отличаются от человеческих, так что со мной все хорошо.

– Но они же слезятся, – встревожено пролепетала медсестра, наблюдая за тем, как из ярко-голубых глаз одна за другой стекают крупные слезы.