Долгое воскресенье

Во рту было паршиво. В голове открылось кузнечное производство, с бодрым стуканьем молотов. Сухой язык лязгал по зубам, словно ржавый ключ внутри пыльного замка. Слабость.

– Детишки, отгадайте загадку, но только хором, что происходит

с дядей ?

–"БОДУН!"

–Правильно, ребята! Все получают по баночке пива!

–Ураааа!!!

Его звали Олег. Ему было хорошо за 30. При нем были все атрибуты социального благополучия: супруга, дочь, собственная квартира, (правда в ипотеке), работа. Трудился он в отделе продаж страховой компании. Когда он устроился на это место, он был очень горд собой: крупная компания, белая зарплата, премии, перспективы карьерного роста. Но он работал уже седьмой год и перспектива становилась все отдаленее. Постепенно Олега охватывала тоска, ему казалось, что жизнь идёт по кругу.

Ничего не меняется, опостылевшая работа и бытовая рутина. Денег вроде хватало, но супруга Алена была в этом вопросе иного мнения: Олегу все чаще прилетали упреки, что поездки в отпуск случались не чаще одного раза в два года, супруге "постоянно нечего было одеть", что "они никуда не ходят".

Он по-прежнему любил её, но все чаще замечал тень разочарования в её взгляде, и все чаще на его знаки внимания она отвечала раздражением.

И в какой-то момент утешением и отдушиной для него стал алкоголь по выходным. Каждую пятницу он рисовал для себя план выходного, обязательным элементом которого была выпивка. Если жена была непостоянна во взаимности и радушии по отношении к нему, то алкоголь никогда не подводил. Он всегда оправдывал ожидания. Но за это приходилось конечно платить. И не только деньгами.

В это воскресенье он волочился с Аленой и дочерью Леной по городскому зоопарку испытывая уже ставшими системными мерзкие признаки послесубботнего похмелья. Лицо украшала хмурая гримаса. Это было уже частью его жизни, неотъемлемой, но всегда непривычной, он даже придумал термин – "Воскресный синдром". И воскресение как и рождение всегда проходило в муках.

Кругом все кричало, мычало, урчало, фырчало, квакало, орало: животные, птицы, дети, мамаши. И шума было больше всего конечно от прямоходящих: кто-то снимает четвероногих бедолаг на смартфон – что за дикость в эпоху миллиардов фото в сети, кто-то суёт чипсы, зовет , улюлюкает, пищит, дети штурмовали ларьки с мороженным и истошно орали.

Животные же в большинстве, лежали отвернувшись от этого людского зоопарка, и дремали, утомлённые безделием, жарой и сотнями тычущими в них указательными пальцами.

Лишь самец шимпанзе с увлечением и живым азартом в глазах усердно начищал свой стручок – что ж, хоть кто-то занят любимым делом…

Дочка бегала от клетки к клетке, смеялась и искренне радовалась. Но он знал что это ненадолго и скоро она запросит телефон.

Реальный мир быстро наскучивает: ни проскипать ролик и не переключить картинку – ну куда это годится!

Жена косилась на него, хмурилась и уплетала мороженое.

Они прошли около 200 метров, и он чувствовал себя как спринтер который выложился на полной скорости за эти 200 метров, а дистанция оказалась 2000 метров.

Встречались и "коллеги". Этих бедолаг можно было узнать по тусклому взгляду с красноватым оттенком глаз, судорожно держащих бутылку с минералкой, как спасательный круг.

Повеяло запахом шашлыка. Вечером в пятницу этот аромат пробуждал жгучий аппетит, теперь же эта вонь вызвала приступ тошноты.