Эмиссия креатива

Утреннее солнце

Первым всегда просыпался ворон. Он сидел на ветке старого кипариса, у кромки идеального газона, и смотрел своим черным  глазом на спящую виллу, в сторону огромного панорамного окна, за которым царил мрак. Ворон ждал сигнала.

И сигнал появился. Ровно в семь утра внутри дома зычно прозвенел колокол. Не будильник смартфона, а именно колокол, тяжелый, бронзовый, отлитый специально для этого ритуала пробуждения.

Ворон не вздрогнул. Он лишь наклонил голову.

Дом вздохнул, зашумел, ожил. Из невидимых динамиков полилась бесстрастная электронная мелодия – математически идеальная, лишенная малейшей человеческой ошибки. На кухне, из никелированного тостера, с щелчком взметнулись вверх два квадратных ломтя хлеба, закипел умный чайник, сам себе отмеряя ровно двести миллилитров воды температурой ровно девяносто восемь градусов.

Затем, с шипением, пробудилась система полива. Из утопленных в землю форсунок взметнулись веером радужные брызги, орошая розы, которые никто не нюхал. Следом загудел аппарат оксигенации в бирюзовом  бассейне, выстреливая в воду миллиарды пузырьков, чтобы она оставалась кристальной для купальщика.

Из своего сарайчика-конуры выполз робот-газонокосильщик. Он заурчал, как добродушный металлический жук, и принялся вычерчивать на траве безупречные параллельные линии. Вслед за ним, уже из дома, выкатился пылесос-уборщик. Он бесшумно и настойчиво полз по полированному мрамору, всасывая невидимые пылинки.

Ворон с дерева следил за этим балетом машин.

Пылесос, двигаясь по запрограммированному зигзагу, подкатился к массивному креслу у окна. Он наткнулся на препятствие – мужскую ступню в дорогом мягком мокасине, уперся в нее  бампером, попытался объехать. Не вышло. Отъехал назад, сделал новый заход. Снова уперся, настойчиво, терпеливо, с механическим упрямством. Он не был запрограммирован на распознавание «спящий хозяин» и считал его препятствием.

В кресле, купаясь в лучах утреннего солнца, сидел Хозяин. Его рука безвольно свесилась с подлокотника, пальцы почти касались пола. На лице застыла улыбка, сделанная пластическим хирургом. Он был частью интерьера. Еще одним совершенным, молчаливым, бесполезным устройством в его собственном доме.

Пылесос, исчерпав попытки, смирился. Он классифицировал ногу как постоянное архитектурное препятствие, внес поправку в карту местности и, тихо урча, пополз дальше, к своей зарядной станции.

В этот момент на столе, рядом с рукой Хозяина, ожил смартфон. Его экран вспыхнул, автоматически, по расписанию, на него стало поступать утреннее издание новостей. Заголовки мелькали один за другим: биржевые сводки, прогноз погоды, скандалы в парламенте. Робот-газонокосильщик, закончив свою работу, так же автоматически вернулся в конуру.

Музыка смолкла. Тостер остыл. Чайник перестал свистеть.

Наступила тишина. Совершенная, оглушительная, доведенная до абсурда тишина богатого, умного, мертвого дома.

Только ворон на дереве вдруг сорвался с ветки. Он тяжело взмахнул крыльями, пролетел над бассейном,  розами,  безупречным газоном и уселся на подоконник, прямо перед тем, кто был Хозяином. Он посмотрел на свое отражение в темном экране смартфона, где продолжали бежать строки новостей, которые никто не читал.

Каркнул. Один раз. Звук был грубым, живым, настоящим. Он был единственной не запрограммированным созданием во всем этом идеальном мире, освещаемым утренним солнцем.