1. Пролог
Крупная дрожь пробегала по телу, зуб не попадал на зуб, взгляд сосредоточился на свете фар, разрезающих непроглядную темень ночи перед капотом. Струи дождя, как из пожарного брандспойта, с остервенением лупили по кузову внедорожника и по лобовому стеклу. По спине пробегался колющий холод, растекался по всему телу, заставляя рвано дышать, а сердце – колошматиться, как расшатанный двигатель.
Глеб на секунду перевёл взгляд на собственные руки, держащие руль, от напряжения побелели костяшки пальцев. Покосился на пассажирское сидение, скрипнул зубами в раздражении. Злость мгновенно разлилась по венам, как чернила каракатицы в прозрачной морской воде.
Последний месяц жизнь Глеба стала похожа на экстремальный аттракцион с отсутствующей системой безопасности. Он не просто потерял покой, сон, аппетит – ерунда по сравнению с мегатоннами потерянных нервов, – похоже, он безвозвратно терял собственную благоустроенную, спокойную жизнь.
Жалкий летний месяц – быстротечный, который обещал пролететь традиционно незаметно, несмотря на свалившиеся проблемы, – и размеренное существование полетело в тартарары. Глеб, всегда казавшийся себе и окружающим невозмутимым, готов был лопнуть от бушующих эмоций. А прямо сейчас – сожрать руль на своём же внедорожнике.
Несчастный месяц, каких-то тридцать дней, и Глеб нёсся под ливнем, под оглушающем громом, раскаты которого прошивали тело насквозь, по ночной размытой дороге, рискуя скатиться в пропасть. Остановиться хоть на миг, отвлечься, дать волю эмоциям, значит потерять управление. Пиши пропало, хоронить будет некого: сначала машина сомнётся как фантик, ударяясь о каменные глыбы, остатки же искорёженного металла сожрёт ненасытное жерло горной реки.
Ливень усиливался, словно в небе прорвало дыру, и осадки, которых ждали с апреля, решили выпасть именно в эту ночь, на этот, и без того опасный перевал. Автомобиль нещадно вело, протектор месил бурлящую, несущуюся с гор грязь.
Глеб, стиснув зубы, продолжал пробираться к безопасности. Умирать в расцвете сил, на пике финансового благополучия и здоровья, он не собирался, тем более не мог позволить сгинуть на этом перевале той, что сидела рядом. Придушить её потом, когда довезёт живой и невредимой – мечтал, а позволить бездарно погибнуть по причине собственной глупости – не мог.
Ниже, через несколько километров, перевал становился более пологим, дорога шире, вскоре начинались отбойники по краю дороги, асфальт, просторные смотровые площадки. Именно туда, а потом ещё дальше: в тепло и безопасность, рвался внедорожник, с чертыхающимся водителей за рулём и перепуганной пассажиркой, которая вцепилась в ремень безопасности для пущей надёжности, словно кусок ленты спасёт от падения на дно пропасти.
– А-а-а-а-а! – послышался женский визг одновременно с ударом о левый борт автомобиля скатившего с горы камня.
Отлично, просто отлично!
– А-а-а-а-а! – продолжала верещать та, благодаря которой они оказались в этой ситуации, пока камни сыпались на дорогу, спереди, сзади, по борту и на крышу автомобиля.
Пара камней, благо небольших, отлетели в лобовое стекло. Россыпь булыжников, перемешанных с грязью, скатилась под колёса, заставляя протектор скользить, как по льду. Камни продолжали скатываться, говоря, что через несколько секунд каменный град снесёт автомобиль с дороги, как игрушечную машинку с подоконника.
