Стальная волчица

Снова это назойливый будильник? И что ему не терпится? Уж лучше пожарная сигнализация, ну или полицейская, нежели это – зло подумала я, вставая с постели.

Утро выдалась солнечным слегка морозным. По дорожке стелился снег. Впрочем, снег стелился по всей улице, создавая глубокие непроходимые сугробы. Машины, оставшиеся без внимания, и то за ночь засыпало так, что лопата не поможет. Хотя, если честно, водителям я сочувствую, а вот самой себе не очень.

–Ну, ты готова, али как?

Нет, не готова, но вряд ли это волнует маму. Кошмары все же замучили.

–Иду – коротко отвечаю, напяливая джинсы и простенькую футболку.

Отражение в зеркале, что стояло у входа в кухню не оставило без внимания зоркий глаз мамы. Не успела я войти, как меня одарили скептическим взглядом.

–Что? – пожимая плечами, вяло спросила я.

–Мама, у нас мышь завелась – ответили за меня двое шалунов братьев.

Не надо было смотреть на мадам Гертруду, чтобы понять, о ком эти двое разговаривают. И так все ясно.

Смотреть на Станислава Борисовича тем более не имеет смысла. У этого толстяка все на лице написано. Удивительно как он вообще позволил мне жить в его «царских» апартаментах. Особенно после случившегося.

Не то чтобы я в конфликте с этим немолодым господином, но симпатию не испытываю. С самого первого дня заселения я чувствую себя белой вороной в нищенских лохмотьях, которой выпала честь жить подле господина. Ужас, просто! И как меня вообще угораздило согласиться на это? Впрочем, я знаю ответ. И он мне с каждым разом не нравится все больше и больше. Будь моя воля, я бы вернула тот роковой день, но, увы, не в моих силах управлять временем.

Время. Мама всегда говорила, что каждому отмерен свой век, но я никогда не думала, что этот век может так быстро кончится. Век это ведь сто лет. Простая математика, простые цифры и не простая жизнь. Скажи мне тогда, что век единственного родного человека кончится в сорок два, я бы рассмеялась. Но теперь смеяться бессмысленно грустно и даже больно.

–Что застряла, проходи, давай?! Так недолго голодным остаться. Весь завтрак уже остыл – обижено надувая губы, выплюнул второй зам мэра, роскошный бизнесмен в вязаном свитере и сюртуке.

Сюртук на кухне… н-да, видимо я, многое недопонимаю…При учете 25 C° выглядит, мягко говоря, дюжа странновато.

–Хватит мечтать, давай ешь, а то и впрямь остынет – крутясь, словно белка в колесе приказала мама.

Вообще мама только и может что приказывать. Нет, не потому что, не умеет иначе, а в силу характера. Не раз глядя на нее я задавалась вопросом, как они с папой прожили двадцать лет вместе? В чем был их секрет счастливой…ой, пардон, «безмятежной» жизни.

Как и в любой нормальной семье у предков были ссоры, молчанки, разногласия, но никогда не было мира! В нашей семье мир наступал только в одном случае, когда дом был пуст. Да-а, стены, наверное, были счастливы. Да и домовые веселились наверняка.

–Прекрати считать ворон! – выпалили хором мальчишки. А я только и смогла, что ковырнуть котлету, да съесть персик.

Агнар и Владислав такие разные и в тоже время похожие, что порой я путаюсь. Бывали случаи, когда мальчишки разыгрывали меня, прикидываясь друг другом, а я и разницы то не замечала. Им весело, а мне упрек от мамы, и хуже всего от ее муженька Станислава.