Алиса видит сны

Я боюсь реального мира.

Он смотрит на меня по вечерам из окна и тянет свои мрачные путы. Я зажигаю свет и закрываю тяжёлые чёрные шторы. Иногда я добавляю к ним стол или стул, что смогу поднять. Один раз я сдвинула шкаф, тогда в нём ещё почти не было вещей, он был лёгким. Теперь я его уже не подниму.

Стараюсь себя не изводить. Сегодня достаточно стула со спинкой. Завтра смогу обойтись шторами.

Мир не проберётся ко мне из окна. Это всё разыгравшийся разум, я знаю. Но иногда мне спокойнее, когда между нами больше преград.

Я предпочитаю фигурные ночники большой люстре на потолке. Она давно запылилась, там, наверно, перегорели лампочки. Я включала её только когда приходила хозяйка квартиры – проверить, как тут новый жилец. Ей не обязательно погружаться в мои причуды, поэтому я убирала стул и включала люстру.

Но вот уже пара лет как она не ходит, а только звонит. Я выгляжу благонадёжным жильцом в её глазах, и это хорошо.

Теперь я всегда живу при свете моих маленьких сторожей. На самом деле, они не приносят мне спокойствия, но всё равно нравятся. Маленькая настольная лампа с кружевным абажуром перекочевала ещё из родительского дома. Она уютная, меланхоличная. Напоминает посиделки в духе прошлого века. Её я не выключаю никогда.

Вторым гостем в этом доме стал светильник в виде Дарта Вейдера из Звёздных войн. В тот день я хотела взять Люка, он всегда мне больше импонировал, но на полке остался только его отец. Можно сказать, мне просто не оставили выбора.

Я никогда и никому не говорила – я не люблю "Звёздные войны". Их любили все вокруг, а я не хотела выделяться. Просто не хотела. И теперь у меня живёт Дарт Вейдер.

После него я больше не ходила в магазины, и заказывала светильники в сети. Там тебя никогда не ставят перед жёстким выбором, всегда есть варианты. И я потихоньку обросла лампами. Есть учебная классика – безликая лампа на подножке, есть моргающий всеми цветами дискошар, есть медвежонок, держащий луну, есть космонавт с бьющим из шлема светом.

У меня много ламп. В моём доме очень светло, и всегда по-разному. С ними мой дом – только мой.

Но утром я гашу их все и открываю шторы. Одеваюсь быстро, почти не глядя, пью холодный сладкий чай, заготовленный с вечера. В нём ещё остаётся капля моего уюта наедине со светильниками, и горчинка моих страхов. Поэтому он холодный, вкусный и бодрит.

Я спускаюсь вниз на гремящем лифте и вечно думаю о том, сколько этажей осталось. Живу на седьмом, подо мной ещё шесть, и если трос не выдержит… Что ж, мне больше не придётся бояться. Но потом остаётся пять, четыре. Этажи летят незаметно, ведь я уже приземлилась.

И тогда с мерзким скрежетом передо мной распахиваются последние врата, защищавшие мою крепость. С этого момента я – часть этого "реального мира". Я не могу унести с собой во вне ни стул, ни шторы, ни лампы. Только привкус чая на языке.

В этот момент, ради забавы, я всегда отмечаю, что дома было страшнее. В моём доме, в моём уютном углу, окружение кажется далёким и пугающим. Там можно бояться, что мрачные путы захватят мой мир.

Здесь я иду до остановки и жду бурлящую махину автобуса. Толкаюсь уже наравне со всеми, готовясь к давке в метро. Я не выделяюсь, я как все. Как все остальные, которые вечером вернутся в свои дома, смотреть в свои окна и не ждать от них беды.