Избранное

© Пузырев М.Д., 2015

© Издательский дом «Сказочная дорога», оформление, 2015

Какое дело нам, страдал ты или нет?

На что нам знать твои волненья,

Надежды глупые первоначальных лет,

Рассудка злые сожаленья?

Взгляни: перед тобой играючи идет

Толпа дорогою привычной;

На лицах праздничных чуть виден след забот,

Слезы не встретишь неприличной.

Поверь: для них смешон твой плач и твой укор

Своим напевом заученным,

Как разрумяненный трагический актер,

Махающий мечом картонным…

М. Лермонтов

Живой образ этого неугомонного старца, так внешне похожего на Льва Толстого, остался в памяти всех, кто знал его.

Удивительный собеседник, прирожденный оратор, писатель, философ, он не мог не думать о людях, жизни, судьбе России.

И его судьба от судьбы этой неотделима. Он родился в начале XX века (26 октября 1915 года), ушел в начале XXI (16 ноября 2009 года).

Человек-эпоха. Человек, отразивший век. В его воспоминаниях, статьях вы найдете оценку всех значимых событий нашего окаянного времени.

Оглянитесь назад и обнажите голову! Это его завещание. Его боль. Оглянитесь на опустевшие деревни, на заросшие травой пожни. На заброшенные пашни, где шумят малеги[1]. На его Пузыревский угор[2]. Вам больно? Вам не может быть не больно.

Когда он приезжал на родину, то непременно поднимался на свой угор, к своим одиноким березам – березам своего детства.

И подолгу стоял здесь, у родного дома, разоренного бурями века.

Образы деревни Роженец (Вилегодский район Архангельской области) и одиноких берез навсегда вошли в его художественные и публицистические произведения, отразились в его рисунках.

Он был прирожденным художником. Жаль, что мало сохранилось его работ.

И сказать о крае Вилегодском лучше, чем сказал уроженец этого края Михаил Пузырев, вряд ли возможно, ибо был неотделим от его сердца высокий угор близ районного центра Ильинско-Подомского, где стоит его Роженец: «Быть на этом господствующем холме в любое время года – значит увидеть красоту неописуемую. Здесь надо молчать, вспоминать, молчать и плакать… Здесь началась моя родина, и это уже навсегда».

Молчать и плакать…

Поднимитесь. Помолчите и поплачьте.

Отсюда, с верхотуры, вся Русь видна. Отсюда покатился его колобок. Первая из его книг так и называется: «И покатился колобок». В ней он пишет: «1931 год прошел для меня в бестолковом бродяжничестве. Возобновить учебу невозможно. Сына кулака в школу не берут. Дом разорен властью… Жить негде. Все продано властью с торгов в уплату бесконечных налогов. Замужняя дочь берет больную мать к себе, а мы все разлетаемся по свету, кто куда…»

Так с вилегодского угора раскатились крестьянские «колобки» большой семьи Пузыревых по всей Руси, натянулись родственные нити – и порвались… А жизнь Михаила Дмитриевича серьезно осложнилась 14 декабря 1937 года, когда он был арестован и осужден по ст. 58 п. 10 УК РСФСР. Реабилитирован в 1956 году.

19 лет «прожил в тюрьмах, лагерях и ссылках». Он, никогда не унывавший и в общем-то никого не осуждавший, неизменно шутил, что в ГУЛАГе живет всю жизнь.

«Зоны нет, а все равно ГУЛАГ, – говорил он. – После того как отбыл срок, приехал в Архангельск. Сделал великолепную карьеру: работал сменным мастером в большом цехе „Красной кузницы“, был диспетчером. Но в 1948-м меня выслали из Архангельска: я не имел права проживать там. Меня выслали на печорскую дорогу. Я мог устроиться на любую работу, но не смог выбрать ничего другого, как уйти снова в ГУЛАГ – строить Печорскую дорогу. Что такое „Печорстрой“? Это бывшие гулаговцы. Я опять к „родным“ ребятам пришел. Работал прорабом, мастером, инженером…