Все жанры Все авторы
Похититель бриллианта - Виктор Пронин

Похититель бриллианта

Страниц

15

Год

—

Над мрачным городом легло медленное, торжественное одеяние снега. Он покрыл ветви деревьев, крыши автомобилей и шапки прохожих, создавая волшебную атмосферу. В это время светофоры мигали яркими огнями, словно вспоминая свои счастливые годы в каждой слабой минуте. Ксенофонтов, сидя в своем кабинете, постепенно ощущал, как углубляется его печаль. Он не мог не заметить, что за окном проходит настоящая жизнь, в то время как ему приходится лишь описывать ее на бумаге. Его маленький стол был покрыт недописанными листочками бумаги, и он приложил лоб к холодному стеклу, ощущая его прохладу...

Вдалеке раздавались звуки смеха и веселья, напоминая Ксенофонтову о своих собственных счастливых годах, которые казалось, он потерял где-то по пути. Он погрузился в глубины своих мыслей, представляя, какая была бы его жизнь, если бы он сумел оставаться частью этой живой панорамы. Теперь же он ограничен стенами своего тесного кабинета, отчаянно пытающегося уместить все его мысли. Вдали звучало монотонное стукание клавиш на пишущей машинке - меланхоличная мелодия его одиночества.

Но несмотря на все это, нежно падающий снег и его хрустящие под ногами звуки проникали внутрь его сердца и придавали ему какую-то непреходящую магию. Он не мог устоять перед их чарующей красотой и начал заглядывать в каждый падающий хлопок. В этих мельчайших кристаллах снега он видел отражения своих тайных желаний и надежд, которые так долго лежали на дне его души.

Читать бесплатно онлайн Похититель бриллианта - Виктор Пронин

Виктор Пронин

Похититель бриллианта

Медленный, торжественный снег ложился на ветки деревьев, на крыши машин и шапки прохожих, а светофоры мигали, как может мигать в минуту слабости человек, вспомнив свои счастливые годы. Ксенофонтов чувствовал, как с каждой минутой ему становится все печальнее. Казалось, там, за окном его кабинетика, идет жизнь, а здесь ему предстоит лишь ее описывать. Ксенофонтов уселся за маленький тесноватый стол, усыпанный начатыми листками бумаги, и снова прижался лбом к холодному стеклу. Нет, не мог он отдаться светлой печали до конца, насладиться видом падающего света, розовыми лицами прохожих и разноцветными вспышками светофора на перекрестке, поскольку сегодня, как и всегда, ему предстояло сдать двести строк в номер. Двести строк о слесаре Жижирине, о котором он только-то и знал, что тот выполнил план на сто двадцать один процент и выточенные им болты отличались потрясающим качеством, потому как полностью соответствовали техническим требованиям.

«Когда щуплый паренек Женя Жижирин впервые переступил порог заводской проходной, сердце его радостно дрогнуло…» – мелькнули слова у Ксенофонтова, но он даже не пошевелился, хотя такое начало обещало получить желанные двести строк. «Думал ли школьник Женя Жижирин, получая из рук любимого директора аттестат зрелости, что через два года его портрет будет висеть у заводской проходной…» – промелькнула следующая фраза, тоже вполне приличная, но Ксенофонтов не смог найти в себе сил отойти от окна, за которым продолжал падать снег. «Когда воспитательница детского сада спрашивала у худенького Жени Жижирина, кем он мечтает стать, мальчик отвечал не задумываясь: «Слесарем, как мой дед!» Прошли годы…»

Но и это спасительное начало Ксенофонтова не привлекло. Впрочем, была причина его задумчивости. Вчера вечером он со своим другом был в гостях и далеко не всеми тостами смог пренебречь. Тем более что были и такие, которые обязывали выпить до дна, во всяком случае, так утверждали некоторые гости, большие знатоки застольных ритуалов.

Именно этим состоянием Ксенофонтова можно было объяснить то, что телефонный звонок он услышал не сразу, не бросился к трубке, как обычно. Он обернулся, с недоумением посмотрел на нее, словно бы не понимая, чего она от него хочет, и наконец, осознав происходящее, подошел к телефону.

– Да, – сказал Ксенофонтов, словно бы оторвавшись от непосильных дел.

– Ты что это как вареная вермишелина на веревке? – требовательно спросил Зайцев.

– Снег идет, старик, – безнадежно проговорил Ксенофонтов. – Такой идет снег… Я вот смотрю на него и думаю, не назначить ли мне кому-нибудь свидание… В сквере… У заснеженной скамейки… Средь бела дня… В рабочее время… Чтобы уже в этом была крамола, опасность разоблачения, чтобы уже в этом был вызов высшим силам в лице нашего редактора…

– Так, – проговорил Зайцев тоном врача, собирающегося поставить безжалостный диагноз. – Все понятно. Тебе Рая привет передает.

– Какая Рая? – живо спросил Ксенофонтов.

– За которую ты вчера придумал столько дурацких тостов, и все гости были так благодарны, так благодарны, что сегодня тебе лучше не показываться им на глаза.

– Да, кажется, я был в ударе, – скромно заметил Ксенофонтов. – Какая Рая? Надеюсь, она прекрасно себя чувствует?

Вам может понравиться: