Большие снега - Геннадий Прашкевич

Большие снега

Страниц

60

Год

В этой уникальной книге собраны не только избранные стихотворения, но и некоторые другие интересные произведения, наполненные разнообразием и красотой слова. Здесь вы сможете обнаружить не только классическую поэзию, но и новаторские эксперименты, вдохновленные футуристами, а также утонченный и элегантный верлибр. Вдохновленные балканскими странами, авторы приглашают вас в увлекательное путешествие по историческим и мифологическим пространствам. Каждое произведение – это своего рода медитативное погружение, которое позволяет вам окунуться в прошлое и изучить восточную минимализм, проникнуться тайнами истории и размышлений. Эта книга будет интересна не только любителям поэзии, но и тем, кто любит открывать для себя новые и уникальные литературные произведения.

Читать бесплатно онлайн Большие снега - Геннадий Прашкевич

Вместо вступления

Писать о Геннадии Прашкевиче – дело непростое.

Каждая ипостась его таланта заслуживает отдельного разговора.

Судите сами: неутомимый путешественник, исколесивший добрую часть земного шара, знаковая фигура отечественной фантастики, автор интереснейшей реалистической, исторической, детективной прозы. А еще блистательный эссеист, историк литературы, литературный критик, диапазон профессиональных интересов которого поражает: от одного из лучших исследований ранней советской научной фантастики («Малый бедекер по НФ»), до таких известных книг, как «Адское пламя» и «Красный сфинкс». А еще он тонкий переводчик болгарской и корейской поэзии. Ему принадлежат замечательные переводы стихов таких известных поэтов, как Владимир Башев, Михаил Берберов, Любомир Левчев, Иван Цанев, Стефан Цанев, Мила Доротеева и других, – в 1982 году в Западно-Сибирском книжном издательстве вышел целый том современных болгарских поэтов («Поэзия меридиана роз») в переводах Геннадия Прашкевича. Наконец, он один из ярчайших и самобытнейших поэтов современной России.

Думаю, что Геннадий Прашкевич и сам не сможет ответить, какая из его ипостасей главнее, слишком тесно они переплетаются; одно вытекает (или истекает) из другого. Но поэтическое мышление наложило отпечаток на всю прозу писателя, на всю его эссеистику. Это важный момент. Многие прозаики в России пишут (или пописывают) стихи, а многие поэты пишут прозу. Иногда (как, например, с Вадимом Шефнером) бывают точные попадания. Что касается Геннадия Прашкевича – он поэт от рождения.

Денежки кончились в наших смешных кошелечках.
Палой листвой обнесло все питейные точки.
Осень приблизилась, альфа нисходит в омегу.
Если и быть, то всего лишь печальному снегу…

Непересказываемостью, неподатливостью другому (не родному) языку поэзия, собственно, и отличается от прозы. Иной уровень сознания, иное, сдвинутое восприятие реальности. Есть огромное число вполне профессиональных стихописцев, выучившихся грамотно подбирать рифмы, многие из них даже попали в учебники, но вся беда в том, что стихи их к Поэзии не имеют никакого отношения – это всего лишь та самая пресловутая проза, лишь по недоразумению записанная в рифму.

Повторюсь: настоящие стихи невозможно переложить на прозу.

При этом неважно, каким размером они написаны – ямбом или расшатанным дольником, или вовсе лишены какого-то очерченного размера, даже рифмы. Стихи – всегда сами по себе.

Илистые прыгуны возятся в водах отлива,
Малаккский пролив придавлен тысячетонной жарой,
в небе беззвучном оранжево-огненный рой —
атомный взрыв, прожигающий чрево мира…
Боже, как странно, как долго стоят года,
сердце сосет злая рыжая дымка,
если тут что-то и движется,
то, конечно, только вода – тысячетонная невидимка…

Или этот верлибр:

Я – как ветка.
Имею собственные колебания,
а раскачиваюсь вместе с деревом.
Боюсь однажды увидеть
отрубленную ветку
или голое дерево.

Стихи Геннадия Прашкевича версификационно совершенны. Они виртуозны, отточены. Не знаю, как относится Геннадий Прашкевич к творчеству Леонида Мартынова, но мне всегда казалось, что мартыновский стих близок ему – не только виртуозной техникой, но самим духом.

Дым из труб,
а тропа снежная.
Нежный и грубый,
но больше нежный,
я прихожу в незнакомый дом,
в дом, где мне каждый угол знаком…