Остров пропавших душ

Доктор сделал снимок моих легких, и на негативе было видно, что они полны крупных белых снежинок.

Когда я вышел из кабинета, то пациенты, сидевшие в приемной, были явно рады, что не оказались на моем месте. Некоторые мысли у таких людей написаны на лбу.

Впервые я почувствовал, что со мной что-то не то, когда несколько дней назад гнался за одним парнем и, пробежав пару пролетов лестницы, задохнулся – как будто на грудь мне положили тяжелую штангу. Правда, перед этим я пару недель здорово пил, но чувствовал, что с пьянкой это не связано. Я так разозлился на эту внезапную боль, что сломал тому парню руку. Выплевывая сломанные зубы, он пожаловался Стэну, что это было уже чересчур.

Но ведь именно поэтому я и не оставался без работы. Потому что всегда был готов сделать слегка «чересчур».

Я рассказал Стэну об этой боли, и он послал меня к врачу, который был должен ему сорок штук зеленых.

Выйдя из здания на улицу, я достал из куртки пачку сигарет и стал медленно рвать ее, но потом решил, что завязывать с курением время еще не пришло. Поэтому я закурил здесь же, на тротуаре, однако вкус сигареты мне совсем не понравился – дым заставлял меня думать о белых снежинках в груди. По проезжей части медленно двигались автобусы и машины, и солнце отражалось от их полированных и хромированных поверхностей. Когда я смотрел на все это сквозь солнечные очки, то мне казалось, что я нахожусь на дне морском, а машины – это рыбы. Я попытался представить себе более темное и прохладное место, и рыбы тут же превратились в темные тени.

Звук автомобильного сигнала вернул меня к действительности. Оказалось, я сошел с тротуара и чуть не угодил под колеса такси. Мне ничего не оставалось делать, как сесть в него.

Я думал о Лорейн, девчонке, с которой когда-то встречался, и о том, как однажды мы проговорили с ней всю ночь напролет, сидя на пляже в Галвестоне[1]. Это было в том месте, с которого видно, как плотный белый дым, идущий из труб нефтеперерабатывающих заводов, казалось, превращается в дорогу, которая ведет прямо к солнцу. Было это лет десять-одиннадцать назад. Наверное, эта девчонка всегда была слишком молода для меня.

Еще до того, как мне сделали рентген, я весь исходил злобой, потому что Кармен, которую я всегда считал своей девчонкой, стала спать с моим боссом, Стэном Птитко. А сейчас я направлялся на встречу с ним в баре. Сегодня в этом не было никакого смысла, но трудно сразу изменить свои привычки только потому, что в груди у тебя обнаружили дурацкую мыльную пену. Смерти в этом случае уже не избежишь, а вот черту подводить все еще не хочется. Я не собирался говорить об этом ни Стэну, ни Анджело, ни Лу. Не хотелось, чтобы они на досуге трепались обо мне в баре, когда меня там не будет. Чтобы они над этим смеялись.

Стекло машины было захватано пальцами предыдущих пассажиров, и городской пейзаж был виден сквозь него еле-еле. Есть такие места, которые сразу же раскрываются перед тобой, но про Новый Орлеан такого сказать нельзя. Этот город похож на залитую солнцем сказку со своей собственной атмосферой. Солнце неожиданно вспыхивало и исчезало за зданиями и стволами старых дубов – свет менялся местами с тенью, как в стробоскопе. Я размышлял о попке Кармен и о том, как она улыбалась мне через плечо. Я все еще о ней думал, хотя это и было абсолютно бессмысленно – я знал, что она совершенно бессердечная сука. Сначала она путалась с Анджело Медейрасом – это было еще в тот период, когда мы только начинали. Думаю, что в какой-то степени я отбил ее у него. А теперь она перешла к Стэну. Анджело тоже работал на Стэна. Меня успокаивало только то, что я был уверен, что она трахается еще с парой-тройкой ребят тайком от Стэна.