Грань

От автора.

Человеческая жизнь бесценный дар. Так считается во многих религиях и эти слова произнесены устами многих мудрецов. Но, что же такое человеческая жизнь и зачем она дана людям? На этот вопрос нет однозначного ответа. Ведь человеческое мировоззрение во многом зависит от религии или философского течения, которые на него повлияли, и к которому он считает себя принадлежащим, именно считает…

Пролог

Еще один обычный день в ожидании приговора. Хотя день ли? Здесь время течет по-другому. Оно тут как будто бы в спячке. И кажется, что кругом, за границами огромной залы, которая как будто не имеет границ, беспросветная ночь, и она отсюда никуда и никогда не уходит. Темно, постоянно темно. Слышны голоса других, находящихся здесь, рядом с тобой. Их тысячи, сотни тысяч. Кто-то плачет, кто-то кричит, кто-то что-то бормочет, ужасная какофония звуков. Но это не наводит ужаса, да и голоса слышны слабо, как отзвук. Мрак, окутывающий все вокруг, поглощает и весь шум. И вот ты слышишь свое имя, но это не то имя, которое ты привык слышать, истинное имя, такое завораживающее и неповторимое, не похожее на другие, и слышишь его только ты. Как ты узнал что оно именно твое? Это осознание приходит откуда-то из глубины памяти, и пронизывает тебя этим знанием. Ты ощущаешь безмерную радость, слыша его. Оно звучит ни как слова, да и вообще не похоже на звуковые колебания, привычные уху. Это своего рода энергетический код, волна, зовущая тебя за собой, туда во тьму. И ты повинуешься ей, и это делает тебя еще более счастливым. И она вырывает тебя из вековечного мрака, и ты исчезаешь объятый настигнувшей тебя эйфорией. Но где же ты был, и куда ты идешь…

Глава 1. Старик.

Старая деревня. Маленький ветхий домик на краю единственной улицы. За домиком такой же ветхий, покосившийся сарайчик. Вокруг гнилой полуразрушенный забор, стерегущий границы участка. Трухлявая калитка. Не далеко от калитки стоит автомобиль светло-зеленого цвета, детище отечественного автопрома. Вечереет. На деревеньку ложится мрак, накрывая ее плотным непроницаемым покрывалом. Через окно домика видно как в нем теплятся огоньки от свечи и керосиновой лампы. Электричества в деревеньке не было уже давно, так как кто-то уже лет 10 как присвоил казенный кабель с линии электропередач. А новый, администрация прокладывать не стала, «мол денег нет, да и для кого прокладывать то, живут то там одни старики, да и тех не много, человек 10 осталось, а бюджет не резиновый».

В доме одна комната. Из обстановки деревянная кровать, по-видимому самодельная, стол сколоченный из грубых досок, табурет – березовый чурбачек и шкаф, ручной работы, дореволюционного производства. По всему видно, что шкаф работы какого-то известного мастера, но из-за старости и изношенности шкафа, клеймо мастера разглядеть не возможно. В одном из углов стоит старая русская печь. Кругом пыль и паутина. На кровати лежит старик, уставившись широко открытыми глазами в стену. Глаза его, то вспыхивают, то снова тускнеют. Его взгляд, как будто, проникает куда-то далеко за стены дома в мрачную и темную даль. Со стороны может показаться, что он что-то увидел там далеко, что-то чего не видел уже давно, а может быть и никогда, и потерял это из виду, а теперь мучительно, до рези в глазах всматриваясь в даль, пытается это найти, будто от этого зависит его жизнь. Но перед ним всего лишь стена ветхого старого дома, с облупившейся местами побелкой.