Лабиринт отчаяния

Осколки прошлого, как снег,

Закрутит ураган времён,

В ушедший день для нас навек,

Обрушив мост.

Оставив в наших душах след,

Тьма уплывёт за горизонт

И в чистом небе вспыхнет свет,

Свет новых звёзд.

(Ю.Мелисов – «Осколки прошлого»)

Толпа осаждала дом уже вторые сутки. Слухи распространялись быстро. Людей не останавливали ни протекция короля, ни страх перед вчерашним всемогущим врагом. Лоринцы жаждали крови. Нет, не его, потомка Истинных. Оринбержцы, не успев отпраздновать окончание войны, насладиться бесконечными казнями поверженных верийцев и полукровок, возжелали расправиться с той, что открыла Лорин для захватчиков. С той, что предала не только свою Родину, но свою природу в угоду кровожадному чужому Богу.

– Вы перестарались в поисках семейства де Стрейн. Ваша пропаганда слишком хорошо работает.

Фауст бросил косой взгляд в окно, за которым бесновалась толпа и мелькали злые лица королевской стражи, что была не прочь присоединиться к возмущенным горожанам.

– Терпение, князь. Пройдут годы, и ее будут носить на руках.

Видеть Джареда в его истинном обличье было не привычно. После победы бог Сантера смело ступил на земли Лорин, а тело несчастного жреца, что послужило ему укрытием, давно разлагалось в земле.

– Вы ничего не делаете просто так. Как и все другие боги. – Хмыкнул вериец. – Чего вы хотите от нас?

– Как это мило! – Белоснежные ровные зубы обнажились в улыбке. – Вы уже не разделяете свою Нить судьбы от графини де Стрейн.

– Она – моя жена! – Надменно вздернул подбородок князь, сощурив золотые глаза.

– Еще нет, друг мой. Еще нет. – Отрицательно покачал копной жемчужных волос Джаред. – Нужна клятва. – Доверительно напомнил бог. – Кария была сентиментальна до глупости. Свой артефакт она наделила чудовищной силой и властью с одним маленьким условием. – Мужчина почти свел большой и указательный палец руки перед носом верийца. – Все должно быть взаимно, по большой и великой любви. А госпожа графиня сейчас не в состоянии довести Ритуал до логического завершения. Она едва дышит! – Джаред бросил взгляд в сторону балдахина, за которым скрывалась причина недовольства оринбержцев. – Даже странно, что Верес положил ту самую клятву в основу брачных союзов своих детей. Слово в слово. Лорин была ранена в самое сердце, когда узнала. – Усмехнулся бог.

– Лорин жива? – Удивился Фауст.

Истинный всего раз соприкоснулся с хозяйкой мира. Она сама нашла его через осколок зеркала в одном из храмов. Мужчина не смог отказать в маленькой услуге той, что подарила ему самую прекрасную и совершенную женщину во всех восьми мирах. Он усыпил Луи де Стрейн пыльцой, что велела отыскать в своем храме богиня, отправил юношу в Атлану.

– О, я берегу свою подругу так же, как вы – свою возлюбленную. – Рассмеялся Джаред. – Ей не уйти от моих заботливых рук.

Фауст скривил губы. Ему надоела болтовня бога. Было бы не плохо сейчас вырваться на улицу в сопровождении своих соратников, которым Гевальт сохранил жизнь за верность и преданность, утолить жажду смерти, что терзает их всех, потомков Вереса, после падения Кейна.

Князь отвернулся, бережно раздвинул полог балдахина, где спала его любовь. Девушка казалась мертвой: едва заметно вздымалась и опускалась грудь, бледное лицо застыло в своей печали, черные тени залегли под глазами, потрескались обескровленные губы. Жемчужные волосы рассыпались по подушке, холодные руки покоились вдоль тела.