Охотник на нечисть 4. Пробуждение тьмы

<Пролог>

Мрак спускался в недра, словно сама земля выдыхала смерть. Узкий тоннель тянулся в глубь, и лишь дрожащие языки огня от смоляных факелов выхватывали из темноты каменные стены, исписанные знаками, которые не видел человеческий глаз уже сотни лет. В этих знаках не было жизни, только проклятие.

Шаги раздавались глухо, будто камень отвечал эхом чужой воле. Фигуры в чёрных одеяниях двигались медленно, не смея нарушить ритм. Их лица скрывали маски из кости, а руки держали чаши, наполненные свежей кровью. Кровь парила, источая тёплый запах, который смешивался с холодом подземелий.

В центре пещеры возвышался алтарь, высеченный из чёрного камня. На нём покоились древние цепи, тонкие, как жилы, но прочнее стали. Под сводами пульсировал низкий гул – то ли шёпот, то ли дыхание чего-то, что не должно было проснуться.

Верховный Жрец поднял голову. Его глаза горели янтарём, как у зверя, привыкшего к темноте.

– Сегодня мы возвращаем то, что забрали века назад, — произнёс он голосом, похожим на ржавый металл. – Сегодня восстанет Тьма.

Он поднял руку, и тени по углам дрогнули, словно ожили. На алтарь внесли тело – девушку с лицом, изуродованным страхом. Она пыталась кричать, но кляп и цепи сделали её беспомощной куклой. Её глаза метались, пока не встретились с пустотой Жреца, и в этот миг она поняла – смерть не придёт. Придёт нечто хуже.

Кровь, вылитая в чаши, потекла по вырезанным рунам, как реки багряного света. Земля задрожала. С потолка осыпалась пыль, и из трещин хлынул чёрный пар, холодный, как могила. Шёпот стал громче – теперь это были голоса, сотни, тысячи, они пели, требуя жертву.

Жрец поднял кинжал, лезвие которого блестело тьмой. Он провёл им по груди девушки, и её крик затерялся в грохоте каменных стен. Кровь хлынула, алтарь загорелся багряными огнями.

И тогда появились глаза. Глубоко в расщелине, среди клубов чёрного дыма, медленно раскрылись два сияющих кровавых глаза, больше человеческой головы. За ними шевелились тени, принимая форму когтей, крыльев, пастей.

Гул превратился в рёв. Алтарь раскололся, и тьма рванулась наружу, словно тысяча змей. Голоса слились в один:

– СВОБОДА.

Жрец упал на колени, раскинув руки:

– Приди, Владыка! Возьми трон, который ждёт тебя!

Но тьма не ответила словами. Она вонзилась в его грудь, вползла в плоть, слилась с костью. Маска упала, и из-под неё показалось лицо… уже не человека. Из-под кожи рвались черви тьмы, губы растянулись в улыбке, которая не знала радости.

Из глубины донёсся новый голос – низкий, древний, зовущий:

– Трон ждёт. И она придёт к нему.

Вдалеке, где-то над толщей земли, ледяная ночь вздрогнула. В этот миг Ева проснулась в холодном поту, сжимая запястье, где пульсировала чёрная метка.

Она ещё не знала: путь назад закрыт.

<Глава 1. Холод и камень>

Снег хлестал по лицу, забивая глаза, прилипая к ресницам ледяными иглами. Артём с трудом продирался сквозь метель, чувствуя, как на сапогах намерзает корка льда. Каждый шаг отзывался в висках тупой болью – слишком много часов без сна, слишком мало сил, а впереди ещё километры тайги.

– Ева! – его голос сорвался в ревущем ветре.

Она оглянулась на миг – чёрная коса хлестнула по плечу, лицо бледное, но в глазах пламя упрямства. Ева шла быстро, почти бежала, оставляя за собой цепочку глубоких следов. Ветер вырывал клоки меха из её воротника, а руки сжимали винтовку так, будто от неё зависела жизнь.