Легенды зимних дней

Замок не скрипел и поворачивался быстро и мягко. Спустя всего четыре поворота, крышка чуть приподнялась, открываясь. Я распахнул ее на полную. В сундучке лежали все мои скромные ценности. Немного денег на черный день, парадный костюм, запечатанный в полиэтиленовый пакет, пара фотографий в рамках, несколько книг, документы, и прочая, прочая, прочая. Мой взгляд остановился на том, что я искал. Зеркальце. Довольно крупное, на ручке и с узором листьев плюща по краям. Я положил его на подоконник и вернулся к сундучку. Мне оставалось найти лишь одну вещь. Я поворошил лежащие в сундучке вещи, и рука сразу же наткнулась на то, что я искал. Нож. В деревянных, красиво выделанных вручную ножнах, бритвенной остроты и с аккуратной, красивой рукояткой.

Я облокотил зеркальце на окно. Схватил поудобнее нож, и начал творить ужасные вещи. Я вспорол себе щеки от одного края губ до самой скулы и с другой стороны также. Я не чувствовал боли, лишь текущую по лицу кровь. Еще раз взглянув в зеркало, я увидел просто адскую, ужасную улыбку мертвеца. Скорого мертвеца.

Снова перехватив поудобнее нож, я вогнал его себе в сердце, прямо в сердце и провернул его. Я почувствовал, как мое тело наливается свинцовой тяжестью и одновременно чудовищным холодом. Я упал.

В последние секунды и видел перед собой лишь потолок, серый и убогий, каким он и был всегда. А потом мои глаза залила кровь, все еще текущая из распоротых щек, и я потерял связь с реальностью, что сковывала мою жизнь, с самого моего рождения…

***

Я очнулся резко, мгновенно открыв глаза и вперившись в потолок, уже ставший мне родным. Медленно, опираясь на руку, я поднялся в сидячее положение. Некоторое время я пытался хоть сколько-нибудь хорошо объяснить свое нынешнее положение. Последний час, а может даже и два просто выпали из моего сознания. Понять, как я очутился на полу, рядом с открытым сундуком, и с ножом в руке, мне было настолько сложно, что я даже почувствовал очень болезненную резь в области затылка.

Но потом, встав, и, словно индейский разведчик, осмотревшись вокруг, я обратил свой взор на тот самый плакат, что уже множество дней тревожит мою душу. С него все также таращилось на меня невидимое, но чрезмерно ощущаемое, нечто. Пробежав взглядом по до боли знакомому пейзажу и отметив отсутствие изменений, я отвернул взгляд в сторону. Но тут что-то заставило меня вернуться. Внезапно появилась какая-то безумная тяга, желание посмотреть туда. И, опять взглянув туда, присмотревшись получше, я заметил, что в одном месте, где сливались, переходя от одного цвета к другому, разноцветные пятна, там они были преимущественно синие и фиолетовые, проявлялись пятна, гораздо меньшие, по сравнению с остальными на плакате, но куда более насыщенные по цвету. Их я раньше не замечал. Или их не было.

Несколько раз протерев глаза, и столько же раз убедившись в наличии пятен, я подошел к этому месту и колупнул одну из этих багровых отметин ногтем, я также заметил, что края их были рваными, в отличие от остальных. Так вот, колупнув пятно, я удивленно даже ошарашено воззрился на кусочек бурой, явно природной, субстанции. В голове мелькнула мысль о том, что это кровь, но здравый смысл отказывался воспринимать это. Я попятился назад, все также смотря на этот кусок субстанции. Я повернулся к раковине с намерением смыть ее в раковину и в ужасе вскрикнул, взглянув в зеркало. От кончиков губ до самых скул протянулись два не глубоких, но явных, шрама, образовавших некое подобие улыбки.