Не надо переворачивать лодку!

5 июня 1938 года, воскресенье. Мы пошли на пляж под Качей. Мы – это курсанты Качинской авиашколы, будущие истребители. Четверо местных девчонок уговорили нас взять лодку на прокат, на которой мы, ввосьмером, вышли в море. Чуть погодя, ребята и девчонки начали баловаться. Я с Урала, у нас в городе ни больших речек, ни озёр не было. Плавать я не умею. Сидел сзади и хохотал над тем, как ребята и девчонки дразнили друг друга. Кто-то вставал, размахивал руками, пытался усадить девчонок, которых чем-то обидели. Потом, как-то неожиданно, я оказался в воде: она ворвалась всюду, была горько-солёной, кашель, я пытался кричать, пока не услышал голос:

– Рот закрой! И не кричи! Не закрывай глаза! Расслабься! Не мешай мне!

Не знаю почему, но я послушался этого голоса. Впрочем, я был уже довольно глубоко под водой и начинал терять сознание. Мне ничего не оставалось, как сжать рот и продолжать медленно тонуть. Совершенно неожиданно мои ноги пришли в движение: пятки подтягивались к заднице и делали движения, напоминающие движения лягушки, руки тоже выполняли какие-то скоординированные движения.

– Не дыши! Ты на поверхности, но вдох не делай!

Спустя несколько десятков секунд раздалась команда: «Вставай и бегом к лодке справа!» Я встал и побежал к перевёрнутой лодке на берегу. «Ложись на киль лодки, голову и верхнюю часть корпуса вниз!» Из носа и рта полилась вода. «Дыши!» И я попробовал сделать вдох! Кроме кашля, это ничего не вызвало. Дикая боль в груди, головокружение и жуткий порыв рвоты. Из носа и изо рта продолжала литься вода. Но, спустя несколько секунд я почувствовал, что в лёгкие ворвался воздух. «Уффф» – послышалось в мозгу! – «Дыши! Всё в порядке!» Несколько минут меня скручивало, изо всех отверстий лилась морская вода и меня здорово тошнило. Затем я открыл глаза.

– Очухался? – послышалось в мозгу.

– Вроде, «да»!

– Не кричи! Смешно выглядит! Для того, чтобы разговаривать со мной, достаточно просто подумать! Читать «про себя» умеешь? Так и действуй!

– Ты кто?

– Я? Сергей меня зовут. Или Сергей Петрович. А ты?

– Меня зовут Андрей. Я из Златоуста. Учусь в Качинской авиашколе.

– Год какой?

– Не понял?

– Какой год у тебя сейчас?

– 38-й!

– Уф! Попал! Наконец-то!

– Куда попал?

– В тот год, и в то место, куда хотел попасть!

– Что Вы от меня хотите?

– Я? Пока не знаю!

– Я доложу о Вас, кому следует!

– В КГБ, что ли? Пардон! В НКВД? Да, пожалуйста! Попробуй!

Я попытался встать, меня шатало. Я сделал несколько шагов вперёд, вдруг, под смех Сергея, я повернулся налево, присел на колени и дважды стукнулся лбом о борт перевёрнутой шлюпки.

– Как успехи? – послышался издевательский вопрос. – Ещё раз стукнуть?

Остановить собственную голову от удара о борт шлюпки мне не удалось!

– Андрей! Не рискуй! Я контролирую тебя достаточно плотно. Максимум, чего ты добьёшься: отдельной палаты в Кащенко.

– В каком Кащенко? Ты о чём?

– Извини! Профессор Кащенко ещё живой и его больница ещё не носит его имени! Это под Москвой. Психоневрологический диспансер. Раздвоение личности – это по их части! Слушай! Расскажи мне о себе! Я, конечно, могу поковыряться у тебя в мозгу, но это не совсем то, что требуется.

Здесь до меня дошло, что собственно, ничего особенного он от меня не просит: он не даёт команды пойти и убить кого-нибудь, хотя может. Голос у него далеко не противный, даже успокаивающий. Тут ко мне подскочили ребята и девчата, с которыми мы пошли кататься на лодке. Была куча вопросов, на которые я ответил, но, при попытке сказать что-то о голосе, возникшем у меня в голове, у меня не открывался рот. Ребята звали меня с ними в ресторан, но я отказался. Оставшись один, я его позвал: