Все жанры Все авторы
Война с черного хода - Юрий Нагибин

Война с черного хода

Страниц

120

Год

2018

Юрий Маркович Нагибин – известный российский писатель, журналист и сценарист. Его талант был настолько ярким, что на его киносценариях было снято свыше 40 успешных фильмов. Некоторые из этих фильмов считаются настоящими изюминками советской и российской кинематографии и занимают почетное место в золотом фонде. Среди них можно выделить такие шедевры, как «Председатель», «Пристань на том берегу», «Бабье царство», «Чайковский», «Гардемарины, вперед!», «Виват, гардемарины!».

В то особенно сложное время, осенью 1941 года, Юрий Нагибин был призван в армию и отправлен на Волховский фронт, где ему было поручено вести пропаганду против немецких захватчиков на переднем крае. Свою работу Нагибин выполнял в условиях постоянных огневых и военных действий, и именно там он стал свидетелем множества ужасных событий и пережил опасные моменты, когда его жизнь висела на волоске. Он неоднократно получил серьезные ранения и тяжелую контузию.

В своих военных воспоминаниях Юрий Нагибин раскрывает неприукрашенную правду о войне – ту ее сторону, которую он называет "войной с черного хода". Он описывает повседневную жизнь офицеров и солдат на переднем крае, рассказывает о их рутинных заботах, жестокости войны и невыносимых условиях жизни. Все это передается с горьким юмором, без излишнего пафоса и фальши, отражая наилучшие традиции русской литературы.

Я несказанно восхищаюсь Юрием Марковичем Нагибиным и его творчеством. Он смог передать сложность и глубину военных событий, проникновенно и искренне описав их. Это произведение оставляет незабываемое впечатление и заставляет задуматься о тех ужасах, которые принесла с собой Великая Отечественная война. Великолепный писатель и поэт, Юрий Нагибин, оставил неизгладимый след в литературном мире и в сердцах людей.

Читать бесплатно онлайн Война с черного хода - Юрий Нагибин

Война с черного хода

На Волховский фронт

Для меня, в моей судьбе, война делится на несколько периодов. От июня 1941-го до января 1942-го я тщетно пытался попасть на фронт. С января 1942-го до октября того же года служил на Волховском фронте, был инструктором-литератором газеты для войск противников «Soldaten-Front-Zeitung» с двумя кубарями, месяц провел на Воронежском фронте, куда меня перевели по закрытии немецких газет, затем изживал последствия двух контузий и в марте 1943-го вернулся на фронт уже в качестве военного корреспондента газеты «Труд» – до конца войны.

Может показаться странным, что мне так трудно было «устроиться» на фронт. Пошел бы добровольцем – и вся недолга. Ан нет. Когда ВГИК, где я учился на третьем курсе сценарного факультета, эвакуировался в Алма-Ату, я решил поступить в школу лейтенантов, объявление о наборе висело на дверях покинутого института.

В школе меня приняли на редкость тепло. Прощание было не менее сердечным: мне долго жали руку и настоятельно советовали закончить институт, благо у меня на руках студенческая отсрочка, получить диплом, а там видно будет. «Не торопитесь, на ваш век войны хватит», – загадочно сказал симпатичный капитан с полоской «за тяжелое ранение» на кителе. Имел ли он в виду затяжку Отечественной войны или какие-то будущие баталии, осталось неясным. Зато я понял другое. После первых приветствий мне предложили заполнить анкету. На этом все кончилось: сыну репрессированного по статье 58–10 не место в школе, готовящей средний командный состав. Говорили, что продолжительность жизни лейтенанта на фронте – одна неделя. Даже на одну неделю нельзя было подпустить меня к боевым действиям. В те патриархальные времена десять лет по политической статье давали при полном отсутствии вины. Отец получил еще меньше: семь лет лагеря и четыре поражения в правах, это могло считаться свидетельством высочайшей лояльности, примерной чистоты перед законом. Свой срок отец получил после того, как отпало обвинение в поджоге Бакшеевских торфоразработок, где он работал начальником планового отдела, – он был в отпуске в Москве, когда загорелся торф. Для семилетнего заключения оказалось достаточным одной фразы: он корпел над квартальным отчетом в канун какого-то праздника, и к нему в кабинет вломились вешать портрет Кагановича. Через некоторое время пришли снова и поменяли портрет железного наркома на портрет Молотова. Отец не оценил чести и раздраженно сказал, что портретами квартальному отчету не поможешь. Эта острота, возможно, спасла мне жизнь, но тогда я не думал об этом.

Человек в юные годы на редкость законопослушный, я собирался эвакуироваться с институтом в Алма-Ату, но мама, кусая губы, сказала: «Не слишком ли далеко от тех мест, где решается судьба человечества?» И лишь тогда ударом в сердце открылось мне, где мое место…

Несколько потерпевший в своем патриотическом чувстве, я выбрал наипростейшее: пошел в Киевский райвоенкомат – по месту жительства. Там шло непрекращающееся переосвидетельствование мужчин призывного возраста, но меня не тревожили, и моя героическая инициатива вызвала раздражение. Военком стал кричать, почему я не эвакуировался с институтом. Я ответил словами матери.

– Выходит, государство учило вас, тратило средства – все зря?

Вам может понравиться: