Все жанры Все авторы
Так начиналась легенда. Лучшие киносценарии - Юрий Нагибин

Так начиналась легенда. Лучшие киносценарии

Страниц

250

Год

—

Юрий Нагибин - популярный русский писатель и сценарист, чьи киносценарии стали основой для многих известных и любимых советских кинофильмов. Нагибин не только талантливо писал о жизни и судьбах обычных людей, но и внес огромный вклад в развитие советского кинематографа.

Один из его замечательных киносценариев - "Директор". В этом фильме главный герой, матрос Алексей Зворыкин, благодаря своему обучению у Форда в Америке, становится главой автомобильного завода и успешно завершает выпуск первой советской полуторки. Он также принимает участие в международном автопробеге в песках Кара-Кума, что делает его еще более известным и уважаемым.

Еще один замечательный киносценарий Юрия Нагибина - "Председатель". Этот фильм рассказывает о жизни в послевоенной деревне и о том, как герои восстанавливают разрушенное хозяйство. История пропитана духом оптимизма и надежды, что делает фильм особенно трогательным и мотивирующим.

"Бабье царство" - это история простой колхозницы, которая в годы Великой Отечественной войны возглавила женское сообщество в своем селе. Она пережила ужасы фашистской оккупации, потерю близких родственников и своего родного дома. Этот фильм, основанный на киносценарии Нагибина, передает грусть и борьбу героини с врагом и своими собственными страхами.

И, наконец, "Так начиналась легенда". Этот фильм рассказывает о детстве Юрия Гагарина, о важном периоде его жизни, который сформировал его как личность и инициировал его великое дело. Эта история - поклоны не только Гагарину, но и всем тем, кто вложил свою душу в осуществление первого космического полета.

Творчество Юрия Нагибина вносит свой неизгладимый вклад в культуру и историю советского и российского кинематографа. Его киносценарии до сих пор остаются любимыми и актуальными, вызывая интерес и восхищение у зрителей.

Читать бесплатно онлайн Так начиналась легенда. Лучшие киносценарии - Юрий Нагибин

Директор

Поздняя осень 1917 года. Замоскворечье.

Клены свешивают из-за оград свои голые, лишь редко украшенные золотым или мрамористым листом ветви.

Улочка будто вымерла, и потому особенно гулок стук кованых сапог по каменным плитам тротуара. Идут три моряка-балтийца; Кныш, Рузаев и Зворыкин. Из подъезда за ними следят настороженные глаза дежурных так называемой домовой самообороны. Иногда вздрогнет занавеска в окне какого-нибудь мезонина, стрельнут вслед моряку заинтересованные, испуганные, а то и нежные женские глаза.

В одном доме чуть трепетавшая занавеска вдруг храбро отдернулась, и на моряков упал прямой, смелый, яркой синевы взгляд.

Зворыкин оборвал шаг, будто наскочив на незримую преграду. Он даже головой тряхнул, прогоняя наваждение.

Перед ним – обветшалое деревянное строение в два этажа, внизу лавчонка – выцветшим маслом по железу написано: «Скобяная торговля Феофанова». А на втором этаже – золотое, розовое, синеглазое чудо.

Зворыкин сошел с тротуара и, задрав голову, сделал несколько шагов к дому.

Девушка в окне засмеялась. Зворыкин ринулся вперед.

– «Скобяная торговля Феофанова»! – прочел Кныш и сплюнул.

Моряки двинулись своей дорогой.

Зворыкин, верно, и сам не помнил, как вбежал по скрипучим ступенькам наверх, как рванул запертую дверь и сорвал с запоров, как оказался в полутемной прихожей. Перед ним открылась анфилада комнат, и в самом конце этой анфилады была Она. Навстречу Зворыкину кинулась монашеского обличья нестарая женщина, похожая на располневшую боярыню Морозову, и, вздымая двуперстие, закричала во весь голос:

– Изыди, сатана!.. Свят!.. Свят!.. Свят!..

За «боярыней Морозовой» возникло лисье старушечье лицо и смуглая обезьянья мордочка девочки лет пятнадцати. А откуда-то слева, из темноты, чуть подсвеченной лампадой, несся гневный стариковский голос:

– Кто посмел?


Но Зворыкин ничего этого не видел, не слышал. Отстранив «монашенку», он медленно шел по комнатам, обставленным скудно и мещански (он не видел и этого, а если бы и увидел, то, верно, счел бы роскошью), увешанным клетками с певчими птицами, в основном кенарями, которые по мере его приближения начинали посвистывать, пощелкивать.


И вот Она – в грозной близости от Зворыкина эта девушка кустодиевской красоты, конечно, не русская Венера, но русская Психея: стройная, статная, с тонкой талией и округлыми плечами, с сильными бедрами, ровным и легким дыханием, с лицом прелестным чистотой, свежестью и быстрой сменой выражения.

Подходя к ней, Зворыкин, едва ли ведая, что он делает, скинул на пол вещевой мешок, уронил с плеча винтовку, сорвал бескозырку и вдруг закрыл глаза и пошел, ведомый внутренним зрением.

И у девушки стало обреченное лицо, и она закрыла глаза и пошла ему навстречу, вытянув вперед руки. И они коснулись друг друга…


А по другую сторону двери, которую Зворыкин, войдя, бессознательно захлопнул за собой, вся семья Феофановых медленно продвигается из глубины квартиры. Парализованный глава семьи крутит руками колеса передвижного кресла Они уже приблизились к дверям, как вдруг «боярыня Морозова» рванулась вперед и, раскинув крестом руки, загородила дверь.

– Стойте! – громко шепчет она – Сей муж ниспослан нам свыше…

– Что ты мелешь, дурища? – раздраженно говорит старик Феофанов.

– «Грядет жених по полунощи»… неужто не постигаете знамения? Птицы Божие об осеннюю пору на вешний лад разливаются. Славят воителя грозного, жениха нашей Санны нареченного!..

Вам может понравиться: