О любви (сборник)

Автор

Страниц

405

Год

2010

В этой книге представлены неповторимые творения Юрия Нагибина, посвященные теме любви, которые он создавал на протяжении трехдесяти лет. Для Нагибина лист бумаги был не только средством самовыражения, но и возможностью освободиться от душевного давления. Он откровенно и лично делился своими переживаниями на страницах его произведений, что придавало его прозе настоящую силу.

Одной из скандальных повестей в данной книге является "Моя золотая теща". В ней Юрий Нагибин перенес на страницы остро социальные нравы высшего круга советского общества, которые, хотя и декларировали пуританство, на самом деле не отличались скромностью.

В повести "Дафнис и Хлоя эпохи культа личности, волюнтаризма и застоя" автор описывает первую любовь, запретные и судьбоносные страсти, а также трагическую историю синего лягушонка, который скорбит после смерти своей возлюбленной. В этой повести мы находим эротику, интимность и откровенность, за которые критики называли Нагибина "русским Генри Миллером". Однако, несмотря на осуждение и критику, его произведения были признаны шедеврами единогласно.

Читать бесплатно онлайн О любви (сборник) - Юрий Нагибин

Эхо

Рассказ

Синегория, берег, пустынный в послеполуденный час, девчонка, возникшая из моря… Этому без малого тридцать лет!

Я искал камешки на диком пляже. Накануне штормило, волны, шипя, переползали пляж до белых стен приморского санатория. Сейчас море стихло, ушло в свои пределы, обнажив широкую, шоколадную, с синим отливом, полосу песка, отделенную от берега валиком гальки. Этот песок, влажный и такой твердый, что на нем не отпечатывался след, был усеян сахарными голышами, зелено-голубыми камнями, гладкими, округлыми стекляшками, похожими на обсосанные леденцы, мертвыми крабами, гнилыми водорослями, издававшими едкий йодистый запах. Я знал, что большая волна выносит на берег ценные камешки, и терпеливо, шаг за шагом, обследовал песчаную отмель и свежий намыв гальки.

– Эй, чего на моих трусиках расселся? – раздался тоненький голос.

Я поднял глаза. Надо мной стояла голая девчонка, худая, ребрастая, с тонкими руками и ногами. Длинные мокрые волосы облепили лицо, вода сверкала на ее бледном, почти не тронутом загаром теле, с пупырчатой проголубью от холода.

Девчонка нагнулась, вытащила из-под меня полосатые, желтые с синим, трусики, встряхнула и кинула на камни, а сама шлепнулась плашмя на косячок золотого песка и стала подгребать его к бокам.

– Оделась бы хоть… – проворчал я.

– Зачем? Так загорать лучше, – ответила девчонка.

– А тебе не стыдно?

– Мама говорит, у маленьких это не считается. Она не велит мне в трусиках купаться, от этого простужаются. А ей некогда со мной возиться…

Среди темных шершавых камней вдруг что-то нежно блеснуло: крошечная чистая слезка. Я вынул из-за пазухи папиросную коробку и присоединил слезку к своей коллекции.

– Ну-ка, покажи!..

Девчонка убрала за уши мокрые волосы, открыв тоненькое, в темных крапинках лицо, зеленые кошачьи глаза, вздернутый нос и огромный, до ушей рот, и стала рассматривать камешки.

На тонком слое ваты лежали: маленький овальный прозрачно-розовый сердолик; и другой сердолик – покрупнее, но не обработанный морем и потому бесформенный, глухой к свету; несколько фернампиксов в фарфоровой узорчатой рубашке; две занятных окаменелости – одна в форме морской звезды, другая – с отпечатком крабика; небольшой «куриный бог» – каменное колечко; и гордость моей коллекции – дымчатый топаз, клочок тумана, растворенный в темном стекле.

– За сегодня собрал?

– Да ты что?.. За все время!..

– Не богато.

– Попробуй сама!..

– Очень надо! – Она дернула худым шелушащимся плечом. – Целый день ползать по жаре из-за паршивых камешков!..

– Дура ты! – сказал я. – Голая дура!

– Сам ты дурачок!.. Марки небось тоже собираешь?

– Ну собираю! – ответил я с вызовом.

– И папиросные коробки?

– Собирал, когда маленьким был. Потом у меня коллекция бабочек была…

Я думал, ей это понравится, и мне почему-то хотелось, чтобы ей понравилось.

– Фу, гадость! – Она вздернула верхнюю губу, показав два белых острых клычка. – Ты раздавливал им головки и накалывал булавками?

– Вовсе нет, я усыплял их эфиром.

– Все равно гадость… Терпеть не могу, когда убивают.

– А знаешь, что я еще собирал? – сказал я, подумав. – Велосипеды разных марок!

– Ну да?

– Честное слово! Я бегал по улицам и спрашивал у всех велосипедистов: «Дядя, у вас какая фирма?» Он говорил: «дукс», или, там, «латвелла», или «оппель». Так я собирал все марки, вот только «эндфильда» модели «ройяль» у меня не было… – Я говорил быстро, боясь, что девчонка прервет меня какой-нибудь насмешкой, но она смотрела серьезно, заинтересованно и даже перестала сеять песок из кулака. – Я каждый день бегал на Лубянскую площадь, раз чуть под трамвай не угодил, а все-таки нашел «эндфильд-ройяль»! Знаешь, у него марка лиловая с большим латинским «Р»…

Продолжить чтение

Вам может понравиться: