Ярга. Сказ о Жар-птице, девице и Сером Волке

© Михалёва Е. А., 2025

© Яна Panda, внутренние иллюстрации, 2025

© ООО «Издательство АСТ», оформление, 2025

Злая чернильная ночь расплескала за окнами непогоду. Перун гневался – бил булавой по щиту, высекая громы и молнии. Ярость его изливалась на мир неукротимою бурей, гибелью, от которой не спрятаться.

Но в избушке пахло теплом и свежими ватрушками с творогом. А ещё немного щами с квашеной капустой, которые томились в печи внутри большого пузатого горшка, закопчённого и старого, как его хозяйка. Запах был просто изумительный. Правда, если приблизиться к закрытой заслонке вплотную и потянуть носом, можно было уловить и совершенно иной запах – дух разрытой могилы. Призрачный. Отчётливый лишь в те дни, когда хозяйка гасила угли, чтобы вычистить из печи золу.

– Говорю тебе, она запекает детишек целиком, – прошептал мальчик, сидевший на лавке в углу. – Так все толкуют.

Маленькая сестрёнка в свободной рубашонке и лаптях перестала болтать ножками и уставилась на него:

– Как так, целиком? – Её очи округлились от ужаса.

– Моет в баньке, а потом сажает на лопату и запихивает внутрь. – Он склонил вихрастую голову к начисто вымытой головёнке сестры на тоненькой цыплячьей шейке, белокурой и косматой. – И заслонку задвигает, да так крепко, что не выбраться.

– Не выбраться… – эхом повторила девочка, а сама перевела взор на печку. – Ух, страшненько…

Девочка передёрнула плечиками и бросила взгляд на стол пред собою, где стояло большое серебряное блюдо. По его поверхности само собой бесшумно каталось одно-единственное яблочко. Наливное, душистое, но надкусанное с одного бочка. Заколдованное яблоко показывало детям всё, о чём они просили; не отвечало оно лишь на вопросы о хозяйке. Экий упрямый плод попался!..

– А что, – малышка взволнованно облизала губы, – она только скверных деток ест или всех подряд?

Вместо ответа мальчонка подхватил сестру подмышки и прытко юркнул вместе с ней под лавку. Прижал палец к губам: сиди, мол, тихо. Девочка только кивнула. Разница меж ними была два года, но она привыкла во всём слушаться старшего.

Заскрипело крыльцо, отворилась входная дверь, и во вспышке молнии явилась хозяйка. Торопливо вошла внутрь и заперлась.

– Ух и разгулялось ненастье, – проворчала она. – Все дороги теперь размоет, все тропиночки завалит буреломом, ни пройти ни проехать. Не продраться в мои края никому.

Хозяйка усмехнулась с толикой злорадства. Скинула с себя толстую шерстяную накидку, по которой легко, будто по древесному листку, а не по тканому полотну, стекали дождевые капли. Женщина тряхнула плащ и повесила на крючок, а потом оглядела избушку цепким взглядом.

– Вылезайте, паршивцы! Для чего вас отмывала? Чтоб вы грязь под лавкой собирали? – рыкнула она.

Хозяйка побрела по скрипучему полу поступью утомлённого годами человека, при этом одна её нога будто стучала громче, чем другая.

– Вылезайте, говорю! А не то выставлю за порог в непогоду!

Детишки переглянулись, но всё же нехотя выбрались на свет.

Женщина пред ними была не молодой, но и не совсем уж старой. Её нос казался чуть крупнее от возраста, а кожа была бледна и морщиниста, но взор оставался ясным, даже хитрым. Облачена она была в простую крестьянскую одежду и цветастую шаль с бахромой, а на ногах вместо лаптей носила кумачовые сапожки, будто девица, а не старица. Из-под красиво повязанной вокруг головы косынки выглядывали серебряные ниточки волос.