Точка Скольжения. Архипелаг. Часть первая

© Егор Майндер, 2018

ISBN 978-5-4483-2579-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эмиадия, Королевство Динджи

Экран заднего вида показывал только дым.

Ещё мгновение – и камера, дающая изображение, не выдержит температуры, расплавившись в пламени пожара. Мигает красными индикаторами добрая половина правой панели, отвечающей за состояние узлов и агрегатов, назойливо пищат сигналы аварийной тревоги, и в такт им бешено колотится сердце.

На передней приборной доске – экран состояния показывает красным светом весь хвост, лопается от сменяющихся надписей:

«Отказ изменения вектора тяги»

«Утечка топлива из левого бака»

«Отказ рулей горизонтали»

«Отказ рулей вертикали»

«Критическое падение оборотов правой турбины»

«Падение давления в системе гидравлики».

И, наконец, главная.

«Пожар в левой турбине».

Авиалёт падал, сбитый, и правая рука уже ныла от напряжения, оттягивая штурвал на себя, машинально, рефлекторно. Ведь особо верить надписям не приходилось – датчики борткомпьютера не разумны, а попросту логичны. Просто срабатывание на определённом пороге состояния. Просто надпись, вызванная этим срабатыванием. Нет сигнала на оборванных проводах, вот и пишет «отказ».

На самом деле – никакой не отказ, просто хвост отсутствует напрочь.

Экран вида вниз показывает стремительно приближающуюся землю, левая рука лежит на рукояти управления положением закрылков – и тоже на себя, до отказа, машинально, рефлекторно. Закрылки тормозят полёт, увеличивают подъёмную силу крыльев, дают шанс на выживание.

Дотянуть туда, вперёд, где спасение – гигантская ромбовидная рамка Генератора Точки Скольжения уже рядом, виднеется впереди, и аппаратура уже включена: дважды просить диспетчера не пришлось – он человек военный, сам понял, что к чему.

Рука так и чесалась дёрнуть рычаг катапульты – несложный такой жест, красная рукоять слева-снизу кресла, движение на себя – и всё, вот он, казалось бы, выход. Но пилот сбитого перехватчика понимал, что делать этого категорически нельзя: висящий на хвосте противник обязательно расстреляет и лётчика, и парашют.

Всё говорило о том, что целью врага был не просто перехват крылатой машины. Нет, приказ – уничтожить именно человека в кабине.

«Ты же знал», – сказал он сам себе, – «Знал, сколько человек хочет видеть в твоей голове дырку от пули. Знал, и позабыл об элементарной осторожности».

Так что винить в своей неудаче надо было себя и только себя, а вовсе не технику. Техника как раз не подводила: устаревший уже – хоть и модифицированный – перехватчик, знаменитая «семёрка», держался в воздухе чуть ли не чудом. Недаром считался чуть ли не лучшим в своём, лёгком, классе. Другая машина давно уже сорвалась бы в пике или штопор, но «семёрка» держалась, «семёрка» тянула.

«Семёрка» горела, но жила.

На вытекающем из пробитого бака топливе, на одной турбине, кидающей число оборотов то вверх, то вниз – подшипники разбиты ударом взрыва – авиалёт серебристой стрелой в белёсо-зелёном небе всё-таки мчался вперёд, к спасению.

За что правому двигателю, всё ж таки, огромное спасибо. Впрочем, левому тоже – вытекающее масло смешивается с горючим, летящим из форсунок в то, что осталось от турбины, и сливается в чёрный дымный шлейф, вытягивающийся назад, слепящий преследователя.