Тайна деревни Печищи

Фёдор проснулся внезапно. Ни звука, ни света – только темнота, плотная, вязкая, с привкусом железа во рту. Часы на тумбочке показывали 02:17. Он не помнил, снился ли ему сон, но сердце билось быстро, как у загнанного зверя. В комнате было душно, и казалось, воздух стоял, как в могиле.

Он перевернулся на бок – и в этот момент услышал.

Не скрип, не шаг. А скорее… присутствие. Тихое, настойчивое, будто кто-то стоял в углу и смотрел.

Фёдор замер.

Сквозь полумрак он разглядел – там действительно кто-то был.

Высокая фигура стояла у окна, прямо напротив кровати. Лунный свет обрисовывал силуэт: пальто, вытянутое лицо, голова чуть наклонена, как будто тот внимательно изучал Фёдора.

– Снова ты? – выдавил он, голосом хриплым от страха.

Фигура не двинулась с места. Но тишина в комнате сгустилась, и в ней вдруг будто зазвучал шёпот, тонкий, как паутина:

– Ты помнишь, Фёдор…

– Уходи, пожалуйста ! Мне все это снова кажется…

– Почему ты не остановился?

У Фёдора затряслись руки. Он прижался к спинке кровати, будто мог в неё вжаться и исчезнуть. Его дыхание стало прерывистым.

– Это был несчастный случай… Я… я не хотел…

Фигура продолжала стоять молча.

Затем – один шаг вперёд.

Он зажмурился – и когда открыл глаза, фигура исчезла. Только в воздухе остался слабый запах сырой земли и бензина.

Фёдор не сомкнул глаз до самого рассвета.

Глава 2. Воспоминание

Фёдору с утра было нехорошо. В теле поселилась странная ломота, а внутри – тревога, будто кто-то наблюдал за ним даже в солнечный день. Давняя рана, что осталась после старой аварии, – заныла неожиданно остро.

Фёдор хотел бы списать это на свою вину и угрызения совести, но видения были слишком живыми, слишком реальными. Тень появлялась несколько раз летом, – именно в то время случилась роковая авария.

В дверь постучали.

Фёдор с трудом поднялся – ноги ватные, голова гудит. Осторожно, придерживаясь за косяки, он добрался до двери и приоткрыл её.

– Фёдор Ильич, здравствуйте. Как сегодня ваше самочувствие? – на пороге стояла Зина, фельдшер. Всегда подтянутая, аккуратная, с лёгкой улыбкой, за которой скрывалась стальная решимость.

Он кивнул, но не сразу ответил. Словно что-то мешало говорить.

– Неважно… – наконец выдавил он. – Кости крутит… и голова не своя. Словно с болот что-то тянет.

Зина чуть нахмурилась, но привычно выпрямилась.

– Давление, скорее всего. Перепад температуры, влажность … Пойдём, я посмотрю. Хоть и упрямый вы, Фёдор Ильич, а здоровье запускать не стоит.

Она вошла без приглашения – как обычно.

– Нет, нет, это не давление… – Фёдор помотал головой, закашлялся. – Сегодня ночью… я снова видел его. Мужчину.

Он смотрел на Зину широко раскрытыми глазами. Взгляд усталый, измученный, но в нём была та живая, острая тревога, которую не спутать с бредом.

Зина вздохнула и, опустив сумку, села на край табурета.

– Фёдор Ильич, ну что же вы… – мягко, но твёрдо произнесла она. – Опять себя накручиваете. Вы же сами знаете – после той аварии у вас осталась травма. Это посттравматическое расстройство. Врачи же говорили. Тени, видения… это всё оттуда.

– Это не тень, Зин. Он стоит. Смотрит. Я видел… Там… будто что-то было, – Фёдор вцепился в подлокотник, пальцы побелели. – Он как живой. Только глаз у него нет…

Зина взяла его за запястье, щупая пульс. Лицо по-прежнему спокойное, голос ровный, но в глазах – усталость. Она слышала эту историю не в первый раз. И каждый раз она звучала чуть иначе, но с той же пугающей убеждённостью.