Стихи 2011–2019 гг.

Автор

Страниц

25

Год

2020

Сергей Магид - талантливый поэт и писатель, родившийся в Ленинграде в 1947 году. В период с 1970 по 1980 годы он активно деятельствовал в самиздате, где печатал свои произведения. Он был одним из ярких представителей ленинградского неформального объединения поэтов, прозаиков и переводчиков "Клуб-81" в 1981-1988 годах.

Сергей Магид также сыграл важную роль в подготовке создания Ленинградского Народного фронта с 1985 по 1990 годы. Эта организация имела целью свободное обсуждение политических и общественных вопросов, а также защиту прав граждан.

В 1990 году, под влиянием событий и политической обстановки в СССР, Сергей Магид решил уехать из страны. Он выбрал для своего нового места жительства прекрасную Прагу - город, которому он отдал свое сердце.

Сергей Магид продолжает раскрывать свои творческие способности и в Праге. Там, он нашел вдохновение в ее культуре, истории и архитектуре. Он успешно пишет и публикует свои произведения, оставляя незабываемый след в мире литературы.

Его работы отличаются оригинальностью и глубиной мысли, а также проникновенной поэтической формой. Стиль и тематика произведений Сергея Магида отражают его богатый жизненный опыт, его размышления о жизни и обществе.

Сергей Магид - это талантливый писатель, чьи произведения способны тронуть читателей и перенести их в мир фантазии и эмоций. Его искусство продолжает жить и развиваться в новой для него обители - прекрасной Праге.

Читать бесплатно онлайн Стихи 2011–2019 гг. - Сергей Магид

* * *

Не то, а это

сижу в пивной «У зевающих»

гляжу в окно на проходящих и проезжающих

выбираю знамения, собираю бога

которому не нужна дорога

который давно на месте

как дрожжи в тесте

пью местное пиво

ем местную колбасу с хреном

наслаждаюсь вавилонским пленом

шлю смертных в Иерусалим

дом это, видимо, там,

где ты хоть отчасти любим,

а я здесь любим, – по той, правда, части,

что даю на чай

ну, на то я и бог,

чтоб творить добро невзначай

* * *

обетова́нная земля

необитаема.

во мгле

растет лишь папоротник пряный

да воздух молодости пьяный

как Щорс качается в седле

обетова́нная земля

теперь совсем необитаема

звонил

стучал

пинал ногами дверь

Щорс воевал за что?

поверь,

жизнь вся

ни в чем

не узнаваема

обетова́нная…

но вот, с пустыней слившийся народ

уже давно ее не ждет

ни в Китеже

ни в тихой Мураве.

лишь про себя он знает точно:

придет приказ – за Щорсом срочно

пошлют. – по бережку придет

(голова обвязана, кровь на рукаве)

и всех спасет, кого любил заочно

* * *

Жизнь предчувствует сразу всю

тот,

кто всегда одинок.

Молодость, старость

разделены запятой. Она не болит.

Просто снова и снова вступает Телониус Монк

в «Тему 52-й стрит»

* * *

миром правят не экономика

и не деньги

а эмоции

и мифы сознания

а эмоции и мифы сознания суть лоции средь знания зияния

и вот я смотрю и не понимаю:

что́ всё это?

неужели культура?

или это дура людская натура

сваливает

с боевого задания?

* * *

скажи мне,

друг по нарам в караулке,

скажи,

мой постоянный на прогулке, –

как жить?

что жизнь? –

и землячок ответил:

жди де́мбеля, он в будущем, он светел

а постоянный мне сказал: дубина,

я Авва твой, жизнь – чаша, пей за Сына

* * *

Всё, всё, что я любил, осталось мне,

я всё забрал и ничего не бросил,

унёс с собой и вынес в эту осень,

где жизнь стоит как лужица на дне.

Мне государства разрешали сносно жить,

я не успел ни в Коми, ни в Дахау

(растерян я, – кого благодарить?

хозяев жизни? холуёв ораву?)

Я был свободен. В армии комбат

нам сам сказал: «Свободны, раздолбаи!»

и вышли мы, как в Трою Менелаи,

чтоб жизни красоту вернуть назад.

Я честно делал всё: свидетель Бог.

И все-таки чего-то я не смог

понять.

Чего?

Людей и их идеи.

Мне волк тамбовский был всегда родней и

ближе отечеств, ведомств, чинных лиц

(их набирается с гвардейский эскадрон),

меня считавших чокнутым. Pardon,

je mi z toho nanic[1].

Но жаловаться не на кого. Здесь

всё шло путём, а там… Там будет видно.

Одно обидно:

что умру, что весь.

* * *

Сегодня я кусок

бессмысленного мяса

такая

у меня раса

* * *

на родине есть странные места

в её глуши

и в двух ее столицах

там начинают с чистого листа

историю людей

в суровых лицах

бурлит этногенез

растет квартплата

за ледяной пустыни постоянство

никто не помнит что бродил когда-то

в пустыне этой

ангел…

что сказать,

Победоносцев прав: се – дивный календарь

в провинциях

тем более – в столицах

где все считают попросту

как встарь

что космос есть букварь в родимых лицах,

очнувшись утром в ледяных пластах

средь идолов пещерного пространства

и знать не знаючи

что в этих же местах

бродил когда-то

ангел…

* * *

Болезнь Менье́ра меня роднит

с Шаламовым В. Т. Она такая:

пейзаж сдвигается, тебя в него тошнит.

При этом можешь ждать трамвая

или сидеть за письменным столом,

неважно. Важно то, что нет спасенья.

Шаламов просто падал. Он ментом

не раз был отволохан в отделенье

Продолжить чтение

Вам может понравиться: