Печенье счастья

Kerstin Lundberg Hahn

lyckokakan

Перевод со шведского Е. Ю. Савиной

Original title: Lyckokakan

Text © Kerstin Lundberg Hahn 2013

Cover & Illustrations © Maria Nilsson Thore 2013

First published by Raben & Sjogren, Sweden, in 2013.

Published by agreement with Raben & Sjogren Agency

© Савина Е.Ю., перевод на русский язык, 2017

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление.

ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2017

В своей семье я единственным, кого можно назвать более-менее нормальным. Я среднего роста, довольно симпатичный, неплохо играю в футбол и учусь не хуже других. Ну а имя у меня самое обычное, какое только можно придумать для мальчишки: Оскар.

А вот как обстоят дела с моей семьей.

Начнем с папы Эдварда. Он делает гитары. Да-да, именно так, вы не ослышались. Гитары у него получаются что надо. Но, вообще-то, папа мечтал стать оперным певцом. У него потрясный голос. К сожалению, папа не учился в оперной школе… или как там это называется. Но к месту и не к месту он все равно всегда старается щегольнуть своим оперным голосом. Особенно там, где, по его мнению, хорошая акустика.

Хорошая акустика – это когда голос разносится эхом. Для этого подходят места с высокими потолками и каменными стенами: церкви, например, подземные переходы, некоторые музеи. Или школьная лестничная площадка. Мой класс находится на втором этаже, и туда ведет старая широкая лестница с каменными ступенями. И вот там-то, на этой лестнице, оказывается, самая лучшая акустика.

Как-то раз на днях мы с папой вышли вместе из дому. Перед школьными воротами я помахал ему рукой, но он последовал за мной.

– Пап, – сказал я ему, – я же почти пришел. Тебе дальше идти не надо.

– Ну да, да, конечно, – пробормотал он и потянул на себя тяжелую входную дверь.

Несколько моих одноклассников прошмыгнули мимо нас в приоткрывшийся проем.

Мы были уже на середине лестницы, когда папа сделал глубокий вдох и восхищенно присвистнул:

– Да здесь просто замечательная акустика! Прямо как в Миланской опере.

– Нет, только не сейчас, – прошептал я, подняв на папу умоляющий взгляд.

Но он ничего не слышал. Я подозреваю, что он просто притворялся, что ничего не слышал.

Папа открыл рот и запел:

– М-о-о-о-ре, м-о-о-ре…

Все, кто был на лестнице, замерли, будто превратились в ледяные статуи. Сначала ребята пораскрывали рты от изумления, а потом принялись хихикать – все, кроме Йеппе из параллельного класса. Тот стоял, склонив голову набок, и счастливо улыбался. Я был единственный, кто продолжил решительным шагом восхождение по лестнице. Но внутри, мне казалось, я тоже превратился в ледяную статую.

В этот момент из учительской появилась Ульрика, наша классная руководительница. Услышав пение, она тоже замерла и осталась стоять, прижимая к себе синюю папку и улыбаясь папе. Когда папа закончил петь, Ульрика так ему зааплодировала, что чуть не выронила свою папку.

Йеппе тоже аплодировал. Другие ребята хихикали и косились на меня.

– Всем привет, – как ни в чем не бывало улыбнулся папа и стрельнул глазами в сторону Ульрики.

На короткое мгновение он даже взял ее за руку со словами: «Вверяю вашим заботам моего сына».

Потом он кивнул мне на прощание и запрыгал через ступеньку вниз по лестнице. Напевая.

От его пения дрожали стены. Но это еще ладно. А вот зачем он пытался флиртовать с Ульрикой? Этого я никак не могу понять.