Вопреки предстоящему спал он крепко. Разбудил будильник коммуникатора пробив по акупунктурным точкам серией импульсов выведя вначале в фазу поверхностного сна и затем окончательно пробудив. Джон открыл глаза, сразу почувствовав аромат крепкого кофе. Рывком поднявшись, в такой день не стоит залёживаться, подхватил чашку и сделал шаг к тёмной полоске иллюминатора.
– Асси, окно, – скомандовал он, начиная ставший любимым утренний ритуал. Индукционные жалюзи исчезли и в глаза ударил свет красноватой звезды, на две трети скрытой за громадами корабельных развалин. Ничего особенного, но, пожалуй, если всё получится, этого вида ему будет не хватать больше всего, однако ради неё он готов смириться. Тем более, цвет звезды точь-в-точь волосы Хельги. Удивительное совпадение, наверное, это его в тот раз и привлекло в ней.
Был конец смены, они с Ройсом стояли у шлюза, пересчитывая возвращавшихся с работ. Тогда-то он её впервые и увидел худенькую до хрупкости девушку с белой, казалось почти прозрачной кожей и гривой огненно-рыжих кудряшек.
– Кто это? – спросил он у Анри и тот ухмыльнулся: Заметил? Хельга, новенькая из моей бригады.
– Не видел её раньше, – он проводил девушку взглядом: Совсем девчонка, сколько ей лет? Шестнадцать, семнадцать? Странная какая-то.
– Два дня, как прибыла. Отморожка, причём из древних, ещё до Исхода, что Джон, – Ройс хлопнул его по плечу: Понравилась? Понимаю, сам бы приударил, представляешь какие обалденные детки у нас с ней могли бы получиться? Шоколадки на загляденье, вот только моя Дороти такое бы не одобрила. Так что, бутылка, скача, только оригинального и забирай. Но учти, у девчонки полная обморозка, стойкая энцефалопатия и всё такое, мозгов у неё, как у пятилетки. Все показатели тебе в бригаде поломает.
– Какой у неё контракт?
– Четвертак, по максимуму. Я же говорю, древняя, ничего кроме имени. Ей, наверное, лет триста, а то и больше. Забираешь?
– Двадцать пять лет, – задумчиво проговорил он, точно взвесил. Здесь, на станции слома, это смертный приговор. Ещё никто из демонтажного не продержался больше десяти лет. Слишком много риска среди остовов космической рухляди, что им приходиться разбирать: Да Анри, я её заберу, – согласился он тогда и вопреки всему последовавшему, не жалел.
На запястье дрогнул коммуникатор, как обычно в это время сообщив о наряде бригады на предстоящий день.
Джон развернул галоэкран, на сегодня в разнарядке значился Марко Поло», старый внутрисистемный лайнер, ничего сложного, Гришковец вполне смог бы справится и сам, а он побыл бы с Хельгой, в такой день ей обязательно понадобится его поддержка.
Допив кофе, он надел рабочий комбез и сложив узкую койку, открыл металлический кофр своего, оставшегося с флотских времён, рундука. Небрежно отбросив узкий кофр с наградами за былое, аккуратно достал пластиковый короб-холодильник и открыл. Внутри, в ячейке мягкого ложа лежал пневмошприц с мутно-серым раствором. Последний из двенадцати, его единственная оставшаяся надежда, если препарат не поможет, всё проделанное раньше окажется впустую…
– Значит, сегодня вечером всё будет… Будет хорошо! – пообещал он себе и осторожно закрыл коробку.
