Косые струи дождя ударили в стекло и тонкими змейками поползли на подоконник. Как всегда, когда жизнь поворачивается ко мне задницей, я вижу дождь. Конечно, случаются и другие дожди, вот только перемещение в этот мир сыграло со мной злую шутку: как маг воды я чувствую их, мокну под ними, но не вижу. Вижу только дождь перемен. У него красивое, мягкое, певучее имя — Оликуе.
Он приходит внезапно, чтобы напомнить мне о прошлом и намекнуть на грядущее.
Я не забыла, как столкнулась с ним впервые. Это походило на кошмарный сон наяву. Картинки сменяли друг друга с сумасшедшей скоростью, сливались, создавая ужасные образы. И я неприлично, по словам Борка, грохнулась в обморок посреди улицы. Как можно упасть в обморок прилично, он мне так и не объяснил, зато бухтел всю дорогу до дома.
Оликуе. Я боюсь его и жду. Он приносит боль, но после я чувствую себя обновлённой. Надо лишь пережить, перетерпеть.
Мама дорогая, роди меня обратно. Как же не хочется опять нырять в прошлое. Но где-то там, в милом, уютном доме семьи Торд-Ан мой сын играет с друзьями. Перед глазами встала довольная мордашка Арэна, которому я разрешила «ночёвные гости».
Под городом бьётся в трубах вода, я всем телом ощущаю её. Сорвусь, рванёт и она. И город просто перестанет существовать.
Оликуе. Награда. И наказание.
Я переходила из комнаты в комнату просто так, чтобы успокоиться.
В учебной аккуратистка Зедра, услышав, что её отпускают на все выходные, в спешке оставила открытыми и тетрадь, и чернильницу. Я улыбнулась, вспомнив сопящую, старательно выписывающую буквы девушку; её заправленную за пояс фартука косу; пятнышки чернил на щеках и ярко-рыжие веснушки — на душе стало тепло-тепло.
Нам обеим повезло, что в тот день, когда отец привёз девочку в город на заработки, я сунулась в управу. Прибила бы дебила, который решил обойти закон! Ребёнку тринадцать, а он её на работу. Зараза. А девочку из-за него в приют забрали. Как вспомню, сколько стоило её выдрать оттуда, так пальцы сами в кулаки сжимаются.
Вода шумит-бурлит, её зов бьёт в виски. Пора. Я зашла в свой кабинет. Орэн, затаскивая мебель, купленную мной у старьёвщика, иронично назвал его однажды будуаром. Да, я люблю винтажную мебель. Да, когда-то я зверски завидовала Зинке: попаданка не лучше меня, а у неё кабинет, будуар, малая гостиная, приёмная, балы, пати. Муж быстро понял, о чём мои печали. Высокий, изящный учитель танцев и румяная, доброжелательная учительница этикета очень быстро превратили мои мечты о пати в мечты о минутке покоя.
На секунду показалось, что на плечи легли тяжёлые, тёплые ладони, я даже оглянулась, но нет, позади дверь с прикреплённым рисунком: мальчик, сидящий на горшке и собирающий пирамидку. Шутка Орэна.
Стихия, дай мне силы! Дай силы справиться с тоской.
В коридоре я на пару минут «зависла», прикидывая пола какой из комнат мне не жаль. По здравом размышлении выходило — всего жаль. Но упускать Оликуе я не собиралась: если вспоминать, дождь не только подтолкнёт память, но и даст некоторые подсказки относительно будущего.
В конце концов мой выбор пал на маленький чулан под самой крышей. Там одно из окон было прорезано прямо в скате, то, что надо.
Завернувшись в плед, я уютно устроилась в кресле. Тонкая водная плеть аккуратно повернула защёлку на раме и впустила в комнату дождь. Блестящие струи переплетались в воздухе, образуя экран. Честно говоря, я до сих пор не знаю, как это работает. По-моему, обращение к прошлому, к плохому прошлому, должно приносить боль. Но, как ни странно, каждый раз оно возвращает мне контроль над стихией.
