Все жанры Все авторы
Врач. Сладкая ложь! Расплата! - Анастасия Леманн

Врач. Сладкая ложь! Расплата!

Страниц

90

Год

—

— Я собираюсь уйти... Простите...
— Подожди! — прошипела я, подавляя ярость. — Никуда ты не уедешь.
Она словно околела у двери, испуганно оглядываясь по сторонам.
— Как долго это продолжается?
— Екатерина Викторовна, я не планировала... Игорь говорил, что между вами всё плохо...
— Разве? Вы разводитесь?!
Я оборачиваюсь к мужу, который сидит на диване с опущенной головой, словно пытаясь скрыться от мира.
— Игорь, так мы действительно разводимся? Это для меня новость!
— Нет, не разводимся, — бормочет он, будто это не имеет значения. — Я так... выразился...
— Вот как, значит? — Внутри меня нарастает буря, словно океан перед штормом. — Что же ты ещё ей наговорил? Что я не могу его понять? Что близости нет? Что единственное, о чем я думаю — это карьера и работа?

В этот момент воспоминания о наших совместных мгновениях пронзают меня. Как мы вместе мечтали, строили планы, а теперь натянувшаяся линия разделения между нами кажется непреодолимой. Я чувствую, как разочарование заполняет комнату, и не знаю, как его остановить. Каждое сказанное слово становится ещё одной трещиной в разрушенном доверии.

Читать бесплатно онлайн Врач. Сладкая ложь! Расплата! - Анастасия Леманн

ПРОЛОГ - Глава 1


— Я пойду... Извините...

— Стой! — рычу я. — Никуда не идёшь.

Она замирает в дверях, испуганно оглядывается.

— Сколько это продолжается?

— Екатерина Викторовна, я не хотела... Игорь говорил, что вы разводитесь...

— Разводимся?!

Поворачиваюсь к мужу. Он сидит на диване, опустив голову.

— Игорь, мы разводимся? Это новость и для меня.

— Не разводимся, — бормочет он. — Это я так... сказал...

— Ах, так сказал! — Ярость нарастает как цунами. — А ещё что ты ей рассказывал? Что жена тебя не понимает? Что близости нет? Что я карьеристка, которая думает только о работе?

Глава 1 - Ранее до пролога

Четверг, 11 апреля 2024 года, 23:15. Моя квартира на Соколе.

Снимки МРТ разложены на кухонном столе рядом с остывшим чаем. Маша Солнцева, семь лет. В левой части её мозга притаился клубок неправильно соединённых сосудов размером с крупную вишню. Артериовенозная мальформация — когда природа забыла проложить капилляры между артериями и венами.

Беру лупу, всматриваюсь в серые пятна на плёнке. Питается от трёх артерий. Дренируется в глубокую вену, которая впадает прямо в венозный синус. Если я задену не ту ветку — девочка может потерять речь. Если не буду оперировать вообще — умрёт от очередного приступа.

— Мам, ещё работаешь? — Данила заглядывает на кухню в пижаме.

— Завтра консилиум по Маше Солнцевой. Хочу ещё раз всё проверить.

Он садится рядом, смотрит на снимки:

— Это та девочка с судорогами?

— Да. По двадцать приступов за ночь. Родители не спят уже полгода.

— А что будет, если не оперировать?

— Кома. Смерть.

Данила кивает. Студент второго курса медицинского, он понимает такие слова.

— А риски операции?

— Высокие. Мальформация лежит в речевой зоне. Один неточный надрез — и Маша не сможет понимать слова или говорить.

— Но ты же справишься?

Складываю снимки в папку:

— Справлюсь. Потому что должна справиться.

***

Пятница, 12 апреля 2024 года, 21:30. НИИ Бурденко, конференц-зал.

— Мария Солнцева, семь лет, — говорю команде, которая будет оперировать в понедельник. — АВМ левой височной доли, четвёртый класс по международной классификации. Судороги каждый день, на лекарства не реагирует.

Владислав Михайлович Тимофеев, мой шеф уже двадцать лет, хмурится на снимки:

— Размер нидуса?

— Четыре сантиметра. Глубина залегания — два с половиной.

— В функциональной зоне?

— В самом центре зоны Вернике. Если заденем — афазия.

Анна Барышникова, мой анестезиолог и лучшая подруга, листает протокол обследования:

— Последний статус был месяц назад. Четыре часа в реанимации.

— Поэтому операция нужна срочно, — киваю. — Девочка может не дожить до лета.

Роман Величко, ассистент, поднимает руку:

— А альтернативы? Радиохирургия?

— Эффект через два года. Маша столько не протянет.

— Эмболизация?

— Питающие артерии короткие, высокий риск попадания спиралей в нормальные сосуды.

Тимофеев встаёт, подходит к экрану поближе:

— Доступ планируешь какой?

— Птериональный слева. Через сильвиеву щель к островку, оттуда к нидусу.

— Мониторинг речевых функций?

— Сергей Борисович будет следить за вызванными потенциалами. Если амплитуда упадёт больше чем наполовину — останавливаемся.

— Время операции?

— Планирую часов десять-двенадцать.

В зале тишина. Все понимают: десять часов на детском мозге в функциональной зоне — это почти предел возможного.

Вам может понравиться: