Шутка

Жанр: Литература 20 века / Зарубежная классика

Автор

Страниц

185

Год

2022

Милан Кундера - талантливый и уникальный писатель, чьи произведения обладают неповторимой эстетикой и сильным эмоциональным воздействием на читателя. Каждая книга Кундера является бестселлером и пользуется огромной популярностью в мире интеллектуальной прозы.

"Шутка" - это первый роман Милана Кундеры, написанный в 1965 году, который принес ему европейскую известность. Эта книга стала отправной точкой для всей его литературной карьеры, став основой для таких шедевров, как "Невыносимая легкость бытия", "Вальс на прощание" и многие другие.

Роман "Шутка" рассказывает историю любви и мести, созданную из-за простой шутливой открытки, которую молодой парень отправил своей возлюбленной. Эта маленькая картинка имела огромные последствия, разрушив несколько жизней и став важнейшим связующим звеном между прошлым и будущим.

Кундера умело передает эмоции и переживания своих героев, сотканных из любви и амбиций, искусно строит сюжет, увлекая читателя в свои захватывающие миры. Его книги - это настоящая находка для истинных ценителей литературы, которые жаждут новых эмоций и запоминающихся историй.

Читать бесплатно онлайн Шутка - Милан Кундера

Milan Kundera

LA PLAISANTERIE

All adaptations of the work for film, theatre, television and radio are strictly prohibited.

Издательство Иностранка®

Часть первая. Людвик

И вот спустя много лет я вдруг вновь очутился дома. Я стоял на главной площади (несчетное число раз я прошел по ней ребенком, мальчиком, юношей) и не испытывал никакого умиления; напротив, думал о том, что эта ровная площадь, над крышами которой (точно воин в старинном шлеме) возвышается башня ратуши, напоминает большой казарменный плац и что военное прошлое этого южноморавского города, встававшего некогда неприступным валом на пути венгров и турок, отметило его лик чертами непреодолимой мерзости.

После долгой разлуки меня ничто не тянуло на родину; я убеждал себя, что стал к ней совершенно равнодушен, и это казалось естественным: уже пятнадцать лет я не живу в этих краях, осталось здесь лишь двое-трое знакомых или товарищей (да и тех постараюсь обойти стороной), мама похоронена в чужой могиле, мною заброшенной. Но я заблуждался: то, что я называл равнодушием, на самом деле было ненавистью; ее причины ускользали от меня, поскольку на родине происходили со мной вещи и хорошие, и плохие, как во всех других городах, но это была ненависть; я осознал ее как раз в связи с этой поездкой: цели, ради которой я ехал, можно было достигнуть и в Праге, но меня вдруг неудержимо стал привлекать подвернувшийся случай сделать это в родном городе именно потому, что цель была циничной и низменной, глумливо освобождавшей меня от подозрения, что возвращаюсь я сюда ради сентиментальных вздохов по утраченному времени.

Я еще раз неприязненно оглядел безобразную площадь и, повернувшись к ней спиной, пошел по улочке к гостинице, где для меня был забронирован номер. Швейцар вручил мне ключ с деревянной грушей и сказал: «Третий этаж». Номер был неприглядный: у стены кровать, возле нее вычурный туалетный столик красного дерева с зеркалом, посредине маленький стол с одним стулом, у двери крохотный облупленный умывальник. Положив портфель на стол, я открыл окно: выходило оно во двор и на дома, обратившие к гостинице голые и грязные зады. Я закрыл окно, задернул шторы и подошел к умывальнику с двумя кранами – красным и синим; отвернул их на пробу – из обоих текла холодная вода. Оглядел стол: пожалуй, он еще сошел бы – бутылка с двумя рюмками вполне уместилась бы на нем, но хуже было, что за ним мог сидеть всего один человек – в номере не было второго стула. Я пододвинул стол к кровати и попробовал подсесть к нему, но кровать была чересчур низкой, а столик чересчур высоким, кроме того, кровать подо мной так сильно прогнулась, что мне стало сразу же ясно: она не только не годится для сидения, но и свое прямое назначение выполняет весьма условно. Я уперся в нее кулаками, затем лег на нее, аккуратно подняв ноги кверху, дабы ботинками не испачкать (вполне чистые) одеяло и простыню. Кровать провалилась подо мной, и я лежал в ней, как в гамаке или в узехонькой могиле; трудно было представить, чтобы на этой постели можно было улечься вдвоем.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: