– Пап, куда мы едем? – С любопытством спросил Витя, вглядываясь в темноту за окном автомобиля.
– В заброшенную деревню, – приглушенным голосом произнес отец, создавая загадочную атмосферу.
– Я уже не ребенок! – Воскликнул мальчик и равнодушно отвернулся от отца. – Это Вальке может быть интересно, но не мне.
Наконец отец свернул с проезжей дороги. Они въехали в деревню. У Витьки по спине побежал холодок. Вдоль деревенской дороги стояли старые деревянные дома. Всё вокруг говорило о том, что деревня была заброшена. Она как будто была вычеркнута из времени. Отец припарковался возле одного из серых домов, его покосившиеся ставни хранили в себе пыль, и тихое, дремлющее дыхание прошлого. Они открыли скрипучую дверь и вошли. Первое что бросилось в глаза, это то, что на столе лежали цветные маски.
– Какие странные маски… – проговорил тихо Витька, он подошел к столу и протянул к ним руку. Казалось, что они были вырезаны из окаменевшей коры. Но на ощупь они были гладкими, холодными и, казалось, впитывали свет, а не отражали его. Витька с вызовом посмотрел на отца и Валю, взял маску зомби и примерил её. Маска сразу прилипла к его коже с тихим шелестом, не оставляя зазоров. Как будто сделана специально для него.
– Ну что страшно? – сказал отец, и его голос прозвучал глухо, будто из колодца.
– Просто старые вещи – как можно равнодушнее произнес Витька, скрывая свое беспокойство.
Отец и Валя тоже надели маски. Спустя пару секунд мир зазвучал иначе. Их собственное дыхание стало громким, как ветер в пещере, а стук сердец отдавался в висках мерным, зовущим барабанным боем. За окном вдруг засияли огни. Это был не свет из окон, не уличные фонари, свет исходил из самих предметов. Свет был живым, он струился по бревнам домов, как вода, и манил с неодолимой, гипнотической силой. Не сговариваясь, все трое вышли на улицу. Воздух вокруг звенел от тишины, которую нарушал лишь шепот света. И тут они увидели, что не одни в этой деревне. Из других домов, медленно, словно во сне, выходили фигуры. Высокие, низкие, детские, взрослые. На каждом была маска. Безликая, темная, впитывающая свет. Они молча выстраивались по краям улицы, словно зрители на давно забытом спектакле, и смотрели на плывущее сияние.
Витька похолодел, по его спине побежали мурашки. Это были не любопытные гости, как они. В их неуклюжести была многовековая усталость, а в неестественных поворотах головы улавливалось птичья резкость. Они не приехали, они ждали здесь всегда. Ждали этой ночи, этого света. И, возможно, ждали новых гостей, чтобы пополнить их безмолвные ряды.
Отец сжал руку Вале, но та не дрожала. Она, завороженно, смотрела на свечение, её маска, казалось, ожила, сливаясь с ликом. Витька понял страшную вещь: маски не просто скрывали лица. Они стирали тех, кто был внутри. И обратного пути, возможно, уже не было. «Снять! Немедленно снять маску!» – ударила мысль в виски горячим молотом. Витя рванул голову, пальцы впились в холодный край маски, скользя по гладкой, словно отполированной кости, поверхности. Но вместо ожидаемого зазора он нащупал лишь влажную, горящую кожу – его кожу. Граница растворилась. Маска не была надетой – она стала частью его лица, будто вторым черепом, намертво приваренным изнутри.
