1935
14 января
– Я этим сукам «Разинским» дышу в спину уже целый год! Только, старшина, не спрашивай, как я поймал двоих ублюдков на прошлой неделе… Все равно толком ничего нового не выудил из них мать его ети! На новый год хотел уже расслабиться, со своими посидеть, как никак теперь праздник всесоюзный, да на след вышел вдруг ночью. Помог мне бригадмиловец этот… как его? Лёнька. Паренек такой, вчера из яслей комсомольских вылез буквально, все ко мне просился в отдел. «Порядок блюсти» – говорит. Ну, я его иногда и с собой, шоб на ус наматывал, беру. Говорит, он этих блядей случайно нашел, пока движение регулировал. На карете мимо проплыли тихонько, а он, Ленька-то и узнал одного по змейке на руке нарисованной. В свисток на всю улицу дунул, ближайшая бригада услыхала и в погоню на мотоциклах. А падлы давай отстреливаться, наганы подоставали. Плечо человеку прошило… Я, как всегда, к шапошному разбору приехал уже. Ленька стоит ручьями обливается, воздух глотает. Ко мне в кабину его беру, и едем мы по свежему следу. Оказалось, «Разинские» автомобиль-то бросили посреди улицы уже на выезде из города и видимо в бега бросились, сколько их там человек-то было: Может четыре-пять. Думаю, без колес они далеко не уйдут. Понадеялся, что на главаря выведут. А парнишку-то жалко было под пули подставлять. Ты бы видел у него лицо еще как у ребятенка моего, может, чутка постраше выглядит, и не скажешь, что лоб двадцатилетний перед тобой стоит, румяный весь такой. Короче потеряли мы их. Поначалу… Я еще закурю одну? Ага, спасибо. Так вот, за городом уже темным-темно, не видно ни-хе-ра. Пристрелят нас там, и ищи-свищи… из машины выходить страшно и фонарь не взял, придурь царя небесного! Кручу баранку, вдруг рюмочная вырисовавыется небольшая, от нее свет исходит такой, так и манит треснуть «Жигулевского» нового, а то все расхваливают, а я же трезвенник куда там, Зинка мозги делает… Останавливаемся, значит, там. Внутри рабоче-крестьянская масса развлекается сидит самогоном из под полы. «Плохо мы работаем, раз самогон барыжат уже в открытую почти!» – приметил я, но не до этого было. Уже на входе я унюхал в воздухе помимо спирта и махорки этот запах: Напряженные все какие-то, продавец на нас глаза вылупил. Я думал, они у него вылезут. Разговорчики вокруг столиков сразу стихли как-то. Смотрю, продавец шурудить начинает под прилавком своим. А я наган сразу нащупал, наготове медленно подхожу к прилавку, парня оставляю у входа. Он в руке в качестве дубинки палку полосатую свою взял. Посмеялся, конечно, с этого, но позже. Мне продавец говорит: «Случилось чего? Испугали всех своим резким приходом так поздно…» А я ему, мол мы ж милиция, чего боятся-то, если с законом в ладах. (Уж глаза прикрыл на бражку ихнюю) А про себя думаю, что бежать-то некуда больше было «Разинским», сюда пойди и заскочили, отсиживаются где-нибудь в сортире, поэтому я быстренько спросил, где уборная у них. Продавец мне мигом отрезал, что там занято, а у самого аж брови зашевелились. Взглядом даю указ Лёньке, мол следи за всеми тут, и иду в дальний угол, где дверь была крашенная красная с табличкой «Туалет». Ручку кручу – действительно закрыто. На ладонь свою смотрю, а там кровь! Так у меня усы поседели к херам! Допер, конечно, что ручка дверная кровью заляпана. Походу ранили паскуд этих. Кричу, не отходя от двери, продавцу: «Товарищ продавец, ты мне лучше честно скажи, у тебя здесь преступный элемент укрывается?! Содействие милиции поощрается!» Продавец отвечает, что подрались недавно, и там у Петьки какого-то кровь носом пошла, и он ручку заляпал, закрывшись. А я и слышу, вода из крана течет за дверью. Но я-то тертый калач, меня не проведешь так просто! Слушаю все эти сказки про белого бычка последний раз и влетаю в сортир. Ну, а дальше вы уже знаете…Чего вы там делали-то в крови весь?
