О любви совершенной и странной. Записки естествоиспытателя

© Александр Краснокутский, 2023

ISBN 978-5-0062-0076-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мой друг Евгений Поляков умер на обратной стороне Луны 5 января 2011 года. Большинство из нас выбирает Солнце, но Евгений предпочёл Луну. Странный выбор. Из всех известных мне «людей Слова» Луну выбрал только он.

Сразу замечу, что время и конечная точка перехода – не самая популярная среди нас тема. Это личный выбор; дело вкуса или цели. Кроме того, особые обстоятельства и деликатный характер такого решения понуждают к лаконичности в объяснениях. Но Луна! Пожалуй, самый неожиданный вариант из возможных.

Мне захотелось вспомнить всё по порядку или как придётся; нельзя загадывать, если речь пойдёт о великих тайнах.

Самолёт дважды встряхнуло. Обычная предпосадочная суета и шум мгновенно затихли. В резко усилившимся рёве двигателей объявление о приземлении в Пулково показалось неуместной шуткой. Пассажиры с опаской смотрели в иллюминаторы. Фюзеляж, всей тяжестью опершись на крылья, повис между двумя слоями дождевых туч; верхние, светло-свинцовые, в белой опушке малых облаков, поливали тяжёлыми крупными каплями почти чёрные холмы нижних. Казалось, что тёмное, мокрое, лишённое твёрдой основы пространство и есть единственная реальность, в которой наш пилот пытается найти что-нибудь ровное для посадки.

Я не люблю летать утренними рейсами. Два-три часа ночного сна порождают острое ощущение незавершённости суточных циклов, накапливается гремучая смесь апатии и агрессии, часто в итоге – неполноценный или потерянный день. Но сегодня особый случай – встреча с мэром Санкт-Петербурга. Мне заказана разработка топливной стратегии. На совещании выступаю первым. Надо бы ещё раз просмотреть презентацию по дороге из аэропорта.

В салоне потемнело. Заваливаясь влево, самолёт выходил на глиссаду. Судя по жгутикам воды, срывающимся с элеронов, внизу бушевал настоящий ливень.

Нет ничего хуже для приезжего, чем ошибиться с погодой, особенно когда летишь с одним портфелем: негоже появляться перед заказчиком в подмоченном виде.

Именно в момент размышлений о превратностях погоды меня накрыл первый приступ боли.

С неординарными проблемами собственной плоти я столкнулся в раннем детстве. Это были периодические острые спазмы в нижней части живота. Взрослые не улавливали никакой связи приступов с моим питанием или детской непоседливостью. Казалось, нечто чужое, похожее на руку, погружалось внутрь и начинало подёргивать, тянуть и сжимать моё беззащитное существо. Приступы повторялись всё чаще, боль становилась всё острее.

На маленьком кубанском хуторе, где я жил с бабушкой и дедушкой, не было медиков. Ближайший фельдшер принимал в нескольких километрах, в большой станице, добраться к нему в момент внезапного приступа не представлялось возможным – телегу нужно было заказывать заранее. На хуторе не было не только телефона, но и электричества.

К шестому году моей жизни приступы стали регулярными и заканчивались кратковременной потерей сознания. Из полного беспамятства я приходил в себя там же, где меня застала беда; воскресал, переживая весь букет ощущений нового рождения.

Как правило, в эти мгновения я лежал на спине и первым, что входило в меня, было небо с громадными белыми облаками, которые в абсолютной тишине плыли по сферически изогнутой синеве степного небосвода. Потом появлялись звуки и запахи.