Все жанры Все авторы
Лабутены. Дурацкие стишки - Алексей Козлов

Лабутены. Дурацкие стишки

Страниц

15

Год

—

Книга "Тапки Иезекииля" рассказывает о маргинальном деде, напоминающем Сионского пророка, который одиноко шлялся по проспекту, сочиняя что-то назло потомкам. Он из обломков прошлого и различных чувств создавал странные афоризмы, погружаясь в умственный аборт. В среде серого морока обыватели и коты провинциального города жили своим обыденным бытом, не обращая внимания на старика. Вторая часть книги, "Совок", рассматривает различные аспекты русской действительности и взаимоотношения между мечтами и реальностью, между прошлым и настоящим. Автор обращается к советскому наследию, к современной политической ситуации, обращаясь к читателю в понимании сложности собственной идентичности в контексте мировой истории.

Читать бесплатно онлайн Лабутены. Дурацкие стишки - Алексей Козлов

© Алексей Козлов, 2016

© Алексей Борисович Козлов, дизайн обложки, 2016


ISBN 978-5-4483-6002-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тапки Иезекииля

Похожий на Сионского пророка,
Дед маргинальный, сочинитель ны
Вдоль по проспекту шлялся одиноко,
Подтягивая ветхие штаны.
Пророка звали Киря или Ромка.
Хоть это пошло и весьма старо,
Обслюнивая старое перо,
Он что-то сочинял назло потомкам.
Из сгнивших балок и больничных клизм
Из древних чувств, прихлынувших к аорте
В говне провинциальном афоризм
Рождался тяжко в умственном аборте.
Сквозь серый морок нудно тёк народ —
Все эти Вани, Пети и Ванессы.
И взгляд недобрый бросив, старый кот
Хромал в нору, чтоб лечь в тепле на «Пьесы»
Всё это, повторённое стократ
Растягивалось в парсеки и мили.
Над градом, как нарыв, горел закат
Шуршали тапки Иезекииля.

Совок

Сраный совок бесплатно всё даст,
Всё, кроме Тутти-Фрутти!
А чем похвастаешь ты, либераст?
Что поднесёшь на блюде?

Перекатиполе

В центре русского мороза,
В центре русской..еты,
Что ты плачешь мама Роза?
Где хоронишь ты мечты?
Что по кровле обветшалой
Лупишь праздным молотком,
Что как путник запоздалый
В ладный ломишься их дом?
Или слившись с русским горем,
Необкатан и ретив,
Перекати-кати-полем
В чёрный прыгаешь обрыв.
Здесь не будешь на гондоле
По каналу босиком!
Что гундишь в безлюдном поле,
Как прибитый долу гном.
Брат, не брат ты! Ностра —Коза!
Выдь на мыззу! Взынь в кусты
В центре русского мороза,
В центре дикой..еты.

Идиллия

Штормитца. Пол ушёл под плинтус
И ёлочка с бутылкою бела.
Облёван в коридоре пьяный свинтус
И бешено гудят колокола.
Вещает на экране кто-то мило
Откладывая куши всякий раз
Очередную порцию Эгила
Накрыл в пустыне наш геройский таз.
Одно и тож навеки и отныне
Тарелка исторически пуста.
И плачет в думе хлыщ по Украине,
Не зная, где такая дивнота.
Упились в мат танцорки и чинуши
Менты и пограничники вельми
И бог в дыре оплакивает души
Всех тех, кого он раньше блёл людьми.

Ходоки

Так случилось, может быть, неловко,
А быть может, в этом сок и жизнь
Что в поэме это только Вовки,
Словно по наитию сошлись.
,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,
В Лабутенах выделки нездешней
Сквозь поля, «Макдональдсы» и дрок
Шёл в Москву один хипарь сердешный,
По мирскому делу ходочок.
Нос картошкой, покрасневший яро,
Шарф на шее, сумка на горбе,
Ну и разумеется гитара
С фестиваля песни ДЦП.
В нём жила, как глист, мечта пиита
Повидать Володю, и ходок
По пути поддрачивал сердито,
Выдувая изо рта парок.
Шол в Москву увидеться с Мессией
Сорок дней и сто ночей подряд
Попросить «Недлинную Гуссию»
Уканать, уехать, принять йад!
Прекратить кристян и смердов грабить,
Сбереженья бабушкам вернуть.
Удивлялись все – такая память
Совести вовек не даст уснуть.
Уходили и сменялись лица,
Исчезал во тьме за домом дом
Удостоверение партийца
Прижимал он к сердцу кулаком.
Оттого, что родину наверно
Он любил с любою властью врозь,
Шол он сквозь раздолбанные фермы
И через погосты шол насквозь.
Проходил без шума робкой тенью,
Без кощунства, воплей и пальбы
Через монастырские владенья,
Где молились честные попы.
Шол и шол, переступая ловко
Чрез говно и всяческую слизь.
Он полгода не снимал толстовку,
И смотрел последним глазом ввысь.
Жаль не знал он Фыркалова Вовку,
А не то б они точняк сошлись.
Вовка был мазила и матёрый
Так же как и он – превыше сил
Он любил родимые просторы,
Вам может понравиться: