Все жанры Все авторы
По понятиям Лютого - Данил Корецкий

По понятиям Лютого

Страниц

185

Год

2015

Уникальный перстень, принадлежавший Иуде и украденный из музея вором по прозвищу Студент, внезапно изменяет ход его жизни. Этот артефакт стал ключом к иерархии криминального мира, вдохновив Студента на создание нового вида преступной деятельности - рэкета, и возведение первой организованной преступной группировки. Но история перстня уходит в далекое прошлое, где он повлиял на судьбу раба по имени Модус, чья жизнь была полна стремительных взлетов и трагических падений.

Что ждет Студента и других людей, чьи пути пересеклись с этим загадочным артефактом? Какое влияние окажет перстень на мир преступности и кем был украденный этот музейный объект? Откройте для себя тайны прошлого и настоящего, следуя за загадочной судьбой перстня, который переплетает судьбы различных людей и времен.

Читать бесплатно онлайн По понятиям Лютого - Данил Корецкий

© Корецкий Д.А., 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

* * *

Часть первая

Вор «Студент»

Глава 1

На Севере Дальнем, в холодном квадрате…

Декабрь 1962 года. Коми АССР

У каждого известного городка своя слава, у каждого – свои песни. «Надену я белую шляпу, поеду я в город Анапу…» Или: «Ах, Одесса, жемчужина у моря, ах, Одесса, шаланды на просторе…»

Конечно, когда место теплое, ласковое, отпускное – тогда и песни веселые. А если другое – черное, ледяное, с пронизывающим насквозь смертным ветром – что тогда петь? Про вечную ночь, отмороженные пальцы, упавшее на хребет дерево? А ведь все равно поют – от отчаяния, от безысходности, потому что человеческая душа, даже если в ней вечные потемки, как в полярной ночи, тоже хочет теплого солнышка, округлых голышей в прозрачной морской водице, отпуска и других радостей.

«Колыма, Колыма, чудная планета – двенадцать месяцев зима – остальное лето!»

«И пошел я к себе, в Коми АССР, по этапу, не в мягком вагоне, папироску повесив, на ихний манер, не ищите меня в Вашингтоне…»

Только на фер ты нужен, Козырь, чтобы тебя искать где-то, да еще тем более в Вашингтоне?! Все твои захоронки известны и ментам, и блатным: разбитая платформа Монино, улица Газеты «Правда», 11, или кильдюм Шута – царствие ему небесное, или малина Натахи, которая жива-здорова, даже гонорею недавнюю вылечила, или Свердловская ИТУ-16, где ты на пониженной норме питания ТБЦ[1] заработал, или тут, в Коми, в ЛИТУ-51, второй отряд, лучшее место: вроде и у окна, а не дует – так законопатили, и даже фикус стоит на подоконнике, хотя и чахлый…

Но тут поневоле станешь чахлым. Полярный круг – во-он он, совсем рядом. Край света. А за кругом – тьма. Пальцем по карте вверх, вверх. Далеко. Республика Коми, царство комы. Сюда не приезжают в отпуск или проездом, не заглядывают на денек-другой по каким-то сиюминутным делам, сюда надолго закидываются те, кто строгим, но гуманным судом признан ООР[2]. Это высокое звание в шпанском обществе – все равно что у ученой братвы – профессор. Только тем халаты полосатые не выдают с черными кругами на груди да на спине – чтобы целиться легче. Впрочем, стреляют тут редко – мороз кругом страшнее автомата на вышке.

Он каждый день свое дело делает, каждую минуту. Пришел этапом сюда один человек, а ушел (если не лег в вечную мерзлоту, конечно) – другой. Кожа от мороза облупилась, затвердела, черты лица загрубели – не узнать. И внутри он меняется. Отмирают нервные клетки, смерзается мозг, сдуваются легкие, в душе отмерзает все лишнее, что не работает непосредственно на выживание, перерождается весь организм. И хотя души сюда попадают не особо чувствительные, выйти таким, как раньше, уже невозможно. Был один, стал другой. Потому что иначе нельзя.

Потому что холод, тьма и снег – восемь месяцев в году. Кто не был, не поймет. Жизнь скоротечна, как лето в Сыктывкаре, жизнь хрупка и ненадежна. Сегодня вода течет, а завтра схватится, застынет в камень. На воду нельзя полагаться. На спирт и бензин полагаться можно. Спирт и бензин – единственное, что имеет цену в этих краях. Лесные края, заповедные, зэковские. Поселки, хутора, городишки без названий, только номера по старой, гулаговской еще, лагерной топонимике. Двадцать Первый, Четырнадцатый, Шестой-Дробь-Один. Для краткости, для красоты можно – Четыри, Шестыри, Очково. Так и пишут в новых картах, чтобы черную память стереть. Только зона никуда не делась, она здесь была и будет.

Вам может понравиться: