Эта история произошла не так давно. Но в СМИ она не попала.
– Брехня, – скажет внимательный читатель.
– За что купил, за то и продаю, – отвечу я. – Но источник информации – анонимное должностное лицо. Оно врать не будет.
19 ноября – пятница
Холодный ноябрьский вечер вцепился в Барнаул стальными когтями. Резкий, пронизывающий ветер, словно насмехаясь, над теми, кто решился выйти из теплых убежищ, гнал по тротуарам поземку и обжигал лица колючими снежинками. Небо было низким, свинцовым, поглотившим последние следы дневного света. Антон Скворцов, поеживаясь, вышел из такси и направился через тротуар к ночному клубу. Порыв холодного ветра продувал его насквозь. Неоновая вывеска «Фараон» пылала в темноте алым и золотым, обещая тепло, музыку и забвение. Сегодня пятница, уже вечер – самое идеальное время для охоты. Так он называл свои вылазки в мир ночных клубов и одиноких богатых женщин. Охота на «дамочек с состоянием», как он мысленно окрестил свою цель.
Тяжелая дверь клуба поглотила его, отсекая ледяной ветер. Он прошел по лестнице внутрь, сдал свою куртку в гардероб и не удержался бросить взгляд на свое отражение в огромном зеркале. На него смотрел высокий импозантный мужчина чуть за тридцать, спортивного телосложения, подчеркнутого классическими черными брюками идеального покроя и такой же черной водолазкой из тонкого кашемира. Мужественное лицо с сильным подбородком и короткой стрижкой излучала спокойную уверенность. Он знал, что если хочешь произвести впечатление, то одна вещь должна быть очень дорогой и особенно заметной. Этой вещью у него были туфли – лакированные из черной крокодильей кожи, безупречные, как зеркало. Они стояли целое состояние и использовались только в особо важных случаях, как сегодня – при охоте. Они должны были сигнализировать, что перед вами не просто красивый мужчина, а человек с безупречным вкусом и деньгами. Сегодняшняя цель требовала такого оружия.
Он вошел в основное помещение, и волна теплого воздуха, густой музыки обволокли его. Его взгляд, отточенный годами практики, мгновенно просканировал пространство. Народу было еще не так много, но его внимание, как магнит, притянул столик возле бара, где сидела одинокая женщина неопределенного возраста. На вид ей можно было дать от 20 до 40 лет. Черты лица, видимые в полумраке, казались одновременно юными и древними. Перед ней на столе стоял бокал с темно-красной жидкостью, а сама она с видимой усталостью поглядывала в свой телефон. Антон ленивой походкой направился в сторону бара и прошел возле ее, внимательно ее осмотрев. А смотреть было на что. Возраст действительно было определить трудно, но внешность была ослепительная. Лицо с тончайшими, словно выточенными из слоновой кости чертами. Но главное – глаза. Огромные, миндалевидные, абсолютно черные, бездонные. Взгляд в них утонул бы мгновенно, без остатка. Стройные ноги в ажурных черных колготках, ярко-алые туфли на шпильках, которые казались каплями крови на полу. Короткая кожаная юбка, облегающая бедра, черная блузка с глубоким-глубоким вырезом, открывавшим высокую, пышную грудь. Одежда кричала: вульгарность, доступность, дешевый гламур. Но лицо… Лицо было лицом богини или, вернее, древней царицы. Если, бы она назвалась графиней или княжной, то можно сразу в это поверить без тени сомнения. И это несоответствие было шокирующим. Но больше поражало количество на ней одетых драгоценностей. Это были не просто украшения – это были доспехи, корона, сокровищница, наброшенные на одно тело. Перечислить все их не представляется возможным. Невероятное количество перстней и колец на пальцах, несколько браслетов на руках, цепочки с кулонами на шее, массивные серьги в ушах, почти касающиеся плеч, заколки в волосах, броши, диадемы и …. И все это из золота с различными камнями! То, что это не бижутерия было очевидно любому профану. Антон своим наметанным взглядом ощутил это нутром. Каждый предмет дышал стариной и невероятной ценностью.. Причем на этой женщине все это выглядело так органично и царственно, что даже самый язвительный критик не смог бы ее обвинить в безвкусице. Это был статус, высеченный в золоте и камнях. И он манил Антона сильнее любого магнита .
