«Любовьмыищемвсюду,
Нокакеёнайти?
УБогапросимссуду:
Простинас, Бог, прости,
Нодайлюбви,
Дайбытьжеланным,
Неумеретьстоски,
Житьвсчастьенесказанном
Догробовойдоски»…
Квартира у меня большая и светлая. Я живу в ней один уже пять лет. Мне она досталась недорого, хотя «сталинки» всегда ценились за просторную планировку, высокие потолки,
хорошее качество постройки, широкие лестничные марши в подъездах и другие преимущества. Огромный овальный зал с величественным камином и колоннами внутри периметра, отделанный в стиле барокко, сразу же покорил моё сердце. В этой квартире можно было играть в футбол при желании. Если ещё учесть, что дом находится в центре города, то мне повезло с продавцом, который, не торгуясь, отдал квартиру за цену, хотя и с шестью нолями, но почти за бесценок, из-за спешки, вызванной желанием поскорее улететь в Америку, где его ждала новая жизнь в эмиграции.
Одно обстоятельство меня, однако, смутило, когда я получал ключи при передаче купленного жилья. Бывший хозяин как-то странно посматривал в мою сторону. В его глазах было что-то издевательское. Казалось, что они говорят: «Так тебе и надо!»
В течение пяти лет я не ощутил ничего подозрительного, но из головы не выходила беспокойная мысль, что здесь кроется какая-то загадка.
Хотя скучновато жить одному, но компьютер заполняет брешь в общении. Хотелось бы завести собаку или кота, но из-за командировок возникла бы большая проблема с их содержанием в моё отсутствие. Соседи в этом доме не общаются друг с другом совершенно. Я до сих пор не знаком с ними. Возможно ли общаться с теми людьми, которые игнорируют окружающих, в том числе и меня?
В доме всегда на удивление тихо. Ни громкой музыки, ни шума дрели или молотка я никогда не слышал, восхищаясь необыкновенной звукоизоляцией. Это ещё больше наводило скуки, но в то же время не мешало работать и спать.
Я часто занимался делами своего предприятия дома, так как в офисе постоянно отвлекали посетители. Мой директор приветствовал такой стиль работы из-за скорости и, как он говорил, «неразбросанности», которые невозможны при частых отвлечениях от главного.
Директора звали Сергеем Михайловичем со звучной фамилией Царёв. Он частенько заменял слова каламбуром, и иногда казалось, что у него в лексиконе не было нормальных выражений. По крайней мере, слова «собранность» я не слышал ни разу.
В тот день мне тоже пришлось работать дома, но мысли не давали покоя, поэтому дело шло очень медленно и разбросанно. Мне Царёв поручил к пятнице закончить очередной отчёт любой ценой, а был уже вечер среды, но меня словно заколдовали, чтобы я не мог работать, даже компьютер сопротивлялся впервые в его истории и не подчинялся моим командам.
Я решил выйти на балкон, чтобы немного развеяться. Он у меня выходил во двор с огромными липами и берёзами, которые своими кронами заслонили мой четвёртый этаж от всего живого. Можно было попытаться что-нибудь увидеть лишь внизу и по бокам, не считая неба.
Сумерки ещё не начались. На чистом небе красовался месяц, хотя солнце неполностью скрылось за горизонтом, едва проглядывающем между деревьев. В середине лета часто такое бывает.
Снизу был чуть слышен разговор двух женщин. Точнее говоря, одна из них пожилая цыганка, что можно понять даже сверху по пестроте длинных юбок, а вторая молодая, явно другой национальности, стояла в коротком платье, протянув руку первой для гадания. Вдруг цыганка одновременно поднимает голову и руку в мою сторону и показывает девушке на меня. Та глянула и сразу же отвернулась. Мне показалось, что ей стало стыдно разглядывать меня, хотя я во вполне пристойном виде вышел на собственный балкон.
