Чудесный сад

© Карпицкая В. Л., текст, 2022

© Издательство Сибирская Благозвонница, оформление, 2022

Сызмальства мы всегда играли вместе: я и мои племянницы – Алёнка и Светланка. Все думали, что мы сёстры, поскольку разница в возрасте у нас была небольшая: Алёнке – четыре, Свете – восемь, а мне – девять лет.

Часто мы устраивали шумные забавы: носились как угорелые по всему дому; бросались подушками; кружились, взявшись за руки, пока не начинали валиться с ног от усталости.

Однажды, разрезвившись, я подставила ногу мчащейся Алёнке. Малышка упала и сломала руку. Когда родители стали искать виновницу случившегося, я, испугавшись, показала на Свету. Ни за что ни про что её отчихвостили по первое число и поставили в угол. Уткнувшись лбом в стену, она долго всхлипывала, потирая горевшее от ремня место и стараясь не смотреть на меня, чтобы не показать, как ей больно и обидно за то, что её оболгали и предали.

Несколько дней она не разговаривала со мной. И в автобус, который отвозил нас в школу, мы заходили не вместе: я – в переднюю дверь, а Света – в заднюю.

В тот майский день возле школы нас ждали мамы. Они взяли наши разбухшие портфели, нагруженные новенькими учебниками, которые нам выдали в школьной библиотеке, и мы всей толпой зашагали к остановке. По дороге я стала хвастаться годовыми пятёрками.

– А ты что молчишь? – спросила Тамара притихшую дочь.

– Нам ещё не выводили оценок, – покраснела та.

– Врёшь, врёшь! Тебе по математике и по русскому тройки поставили! – с головой выдала я племянницу.

Света заплакала. Сестра укоризненно посмотрела на меня, и мне стало неловко, я пожалела о своих словах. Свете, может, и не даётся учёба так легко, как мне, зато она первая лыжница в школе и в городе. Но через пять минут я уже обо всём забыла: показывала Свете язык и корчила смешные рожицы.

Пока мы стояли на остановке, погода начала портиться. Ветерок, до этого ласкавший наши лица, стал сердитым: он задирал подолы платьев и лохматил волосы.

Ласточки, спустившись с высот, шныряли прямо над головами. А на краю неба, словно большая безобразная клякса, расплывалось фиолетовое грозовое облако. Моя мама стала беспокойно вглядываться в даль, высматривая автобус, и когда наконец он подкатил, битком набитый пассажирами и мы еле втиснулись в заднюю дверь, она вздохнула с облегчением: успеем уйти от дождя. Но её радость была преждевременной.

Выйдя из автобуса, мы замерли, глядя на небо: грозная туча занавесила синь, не оставив ни малейшего просвета. Внезапно налетевший ураганный ветер поднял пыль. Вверху зловеще загудели и стали извиваться, как чёрные змеи, телеграфные провода. На мгновение, только на одно мгновение, вся природа замерла. И вдруг огненная струя с оглушительным треском расколола небо и вонзилась в землю. Мамы схватили нас за руки и бросились к развесистому дубу, росшему рядом с остановкой. Едва мы прижались к дереву-великану, как гром сотряс всю округу и, словно пустопорожняя бочка, покатился над головой.

– Светка, бежим! – вырвала я руку из маминой ладони, устремляясь вперёд.

Племянница невольно метнулась за мной. До нашего дома было не слишком далеко, всего несколько минут быстрого бега. Родители что-то кричали нам вслед, но, объятые страхом, мы не обращали на это внимания. Мельчайшие песчинки поднявшейся пыли летели нам в глаза, скрипели на зубах, били по щекам. Я споткнулась о вросший в землю камень и едва не упала. Глянув под ноги, ахнула: туфелька дразнила меня сморщенным красным язычком вырванного на мыске лоскутка кожи.