Изгои

Луцык чувствовал, что стремительно летит куда-то вниз.

Открыв глаза, увидел под собой облака, до которых в буквальном смысле было рукой подать. Грудь перекрещивали ремни нераскрытого парашюта.

Кувыркаясь в небе и вопя от ужаса, Луцык ощущал, как мощный поток воздуха забивался в рот и буквально разрывал легкие.

Тем временем все стремительнее приближалась земная поверхность.

«Все, пропал ты, Витя!» – мелькнула невеселая мысль.

А ведь как хорошо все начиналось! Посиделки в кафешке со старыми друзьями, смех, веселье, шутки…

Но, обо всем по порядку.

В «Сайгоне» подавали классную вьетнамскую водку. «Неп Мой». Сорок пять оборотов. Проваливается просто отлично, не то что наша родная. Можно пить и без закуски, но лучше, конечно, закусить. «Неп Мой» коварен. Если не закусывать, унесет быстро. Из чего ее гонят, одному богу известно. Но похмелье щадящее. А если не мешать с пивом, то вообще нормально. Просыпаешься свежий как огурчик.

Кстати, «Сайгон» – это не город на юге Вьетнама, а кафешка на севере Москвы. Ничего себе место. Простенько и со вкусом. А цены по столичным меркам более чем гуманные.

В «Сайгоне» за широким столом, накрытым клетчатой скатеркой, сидели трое.

Владимир Остапов, режиссер. Высокий, косая сажень в плечах, на запястье дорогие котлы, во рту белоснежные зубные импланты. В движениях усталость и ленца. Во взгляде чуточку надменности. Друзья зовут его Остапом.

Гога, он же Жора, он же Юрий, он же Гора, он же Гоша Шпаликов по кличке «Кабан». Добродушный толстяк, чем-то напоминающий актера Джо Хилла времен фильма «Superперцы». Работает курьером.

Виктор Луцык, популярный автор романов ужасов. Среднего роста, голубоглазый блондин. На лбу едва заметный шрам. Характер сложный. У него нет клички, с такой фамилией она просто не нужна.

– И что тебя все в эту дыру тянет, – вздохнул Остап, взглянув на Кабана.

– Нормальное место. Не хуже других, – ответил тот, налил в пиалу зеленый чай из белого квадратного чайника, сделал глоток и зажмурился от удовольствия.

За соседним столом здоровенный дядька с аппетитом закусывал водку какой-то вьетнамской снедью. Через стол от него две девчушки хлебали фо-бо и хихикали. Больше в «Сайгоне» никого не было.

– Надо быть к народу поближе, Остап, – сказал Луцык.

Режиссер скривился:

– Прекращай.

– Что?

– Прекращай меня так называть.

– И как же тебя прикажешь называть? Владимир Данилович?

– Даниилович.

– А чего не Вольфович?

– Хватит собачиться! – навел порядок Кабан. – Когда Джей подойдет?

– Сказала, минут через двадцать. Она тут недалеко, поет в кабаке, – зевнул Остап.

– Так может, уже закажем? – Луцык почесал горло. – А то скучно стало. Пока там Джей объявится…

– А ты, я вижу, уже с утра заказываешь, – подметил повелитель артистов.

– Всего-то пару пива выпил… Ну ладно, четыре… В конце концов, имею полное право! Я роман закончил.

– И про что на сей раз? Вампиры, зомби, оборотни?

– Нет, не мой профиль. Я про маньяков пишу.

– Написал бы хоть раз о чем-то добром и светлом.

– И это мне говорит человек, который снимает ментовские сериалы! Как там твой последний шедевр назывался? «Хроники УГРО-5»?

– Шесть.

– Один хрен.

– Зато моя работа хорошо оплачивается. А вот ты сколько за свой роман получил?

– Не в деньгах счастье, Остап.