Антология Расщепления

П

освящение и благодарности

Этот сборник я хочу посвятить Алине Ф., за то, что всегда была рядом и предложила идею начать писать о снах. Твоя поддержка и вдохновение стали тем ключом, который открыл передо мной новые миры. Спасибо за твою веру и за то, что помогла мне найти свой путь.

«Мы не боимся того, что видим. Мы боимся того, что не можем понять.»

«Иногда самое страшное – не то, что ты видишь, а то, что ты начинаешь понимать.»

Глава 1.

Дыхание.

Я не помню, как оказался в этом месте. Последнее, что всплывает в голове, – это мгновение тишины перед чем-то важным. Я не знал тогда, что это будет. Теперь я здесь. В этом мёртвом городке, где всё будто застыло в ожидании. Воздух тяжёлый, как мокрое одеяло, а тишина какая-то… неправильная. Она не просто окружает, она проникает в тебя, заполняет изнутри, давит, как груз.

Кругом – дома. Каменные, серые, будто выросшие из самой земли. Они выглядели так, словно их строили не для людей, а для чего-то древнего, чьи нужды давно забыты. Узкие улицы, заваленные пылью, тянутся во все стороны, как корни огромного дерева. Ветер едва шевелит эту пыль, принося с собой запах чего-то, что давно умерло. Но трупов нет. Ничего нет. Только мы – странная компания, собранная, кажется, случайно. Остальные – пятеро – держались немного позади. Их лица смазаны, как на старых фотографиях, которые слишком долго лежали под солнцем. Я не могу вспомнить их имена. Пытаюсь, но они ускользают.

Со мной была девочка. Маленькая, лет десяти. Откуда она взялась, я не знаю. Она шла рядом, тихая и сосредоточенная, будто знала что-то, чего не знал я. Её лицо не было размытым, как у остальных. Оно было чётким, даже слишком. Прямая чёлка, тёмные глаза, которые казались слишком серьёзными для ребёнка. Она смотрела на мир так, будто видела в нём что-то, что мне было не дано разглядеть.

Один из нас, мужик в потёртом плаще, шёл чуть впереди. Он казался единственным, кто хотя бы пытался думать. У него была та обречённая решимость, которую можно увидеть у людей, которые привыкли руководить, но больше не верят в то, что это имеет значение.

– Может, на вулкан? – сказал я. Зачем? Не знаю. Просто вырвалось.

Они не спорили. Никто не задал вопросов, никто не сказал "зачем". Такое молчаливое согласие пугало. Даже девочка посмотрела на меня и кивнула, будто я сказал что-то очевидное.

Мы шли долго. Сначала по чёрной пустыне, потом по камням, острым, как лезвия. Вулкан возвышался над нами, огромный, как гора. Его вершина терялась где-то в серых тучах, и чем ближе мы подходили, тем сильнее сковывало ощущение, что это место не должно существовать. Склоны были покрыты чем-то скользким, то ли пеплом, то ли застывшей лавой, которая блестела так, будто её только что залило проливным дождём. Каждый шаг был как на катке. Ноги скользили, приходилось хвататься за острые камни, чтобы не упасть. Камни резали ладони, но мы молчали.

На вершине нас ждала черепаха. Огромная. Нет, не так. Она была гигантской. Её панцирь покрывали глубокие трещины, сквозь которые сочился свет – тусклый, зеленоватый, как свет гниющих ламп, которые вот-вот перегорят. Её кожа была похожа на камень, только она двигалась, медленно переливаясь, как что-то живое. Голова черепахи была такой огромной, что я смог бы сесть на неё, как на лошадь, но это было последнее, что мне хотелось сделать. Она повернула ко мне глаза. Глаза, которые были слишком человеческими. Они смотрели прямо в душу, выискивая что-то, что я не хотел показывать.