Глава первая: Серая тетрадь
Алексей Гордеев ненавидел дождь в этом городе. Он был не похож на чистый, пахнущий озоном ливень, что обрушивается на поля после зноя. Нет, здешний дождь был иным – мелким, назойливым, вечным. Он не лил, а сеялся с низкого, грязновато-белого неба, превращая все вокруг в подобие размытой акварели. Серые стены домов плакали сыростью, асфальт блестел маслянисто и неприветливо, и даже воздух, которым Алексей дышал, казался густым и влажным, словно вата, пропитанная ледяной водой.
Он стоял под подозрительно прогибавшимся козырьком остановки и смотрел, как по стеклу автобуса, который должен был бы его везти, но не вез, стекают мутные ручьи. Внутри него все сжималось в один тугой, неудобный комок. Раздражение, усталость, смутная тоска – все это он знал слишком хорошо. Переезд в этот город полгода назад должен был стать новым началом. Бегством от старой жизни, которая разбилась вдребезги, оставив после себя лишь тихий звон осколков в душе и папку с документами о разводе. Но новое начало не наступало. Оно застряло где-то между вокзалом и этим бесконечным дождем, между съемной квартирой с пахнущими плесенью углами и работой, которая была не карьерой, а просто способом не умереть с голоду.
Он работал корректором в небольшом местном издательстве, которое специализировалось на скучнейших краеведческих брошюрах и сборниках стихов неизвестных поэтов. Работа была монотонной, тихой и идеально подходила для того, чтобы забыться. Целыми днями он водил взглядом по строчкам, выискивая чужие ошибки, и это занятие чем-то напоминало ему его собственную жизнь – он тоже выискивал в ней ошибки, вот только исправить их уже не мог.
Автобус все не ехал. Алексей вздохнул, и пар от его дыхания смешался с влажным воздухом. Он посмотрел на часы – прошло уже сорок минут. Ждать дольше не было смысла. Решив прогуляться, он поднял воротник старого пальто и шагнул из-под козырька прямо в объятия дождя. Холодные капли тут же принялись за свое дело, забираясь за воротник, насквозь промочив плечи. Он шел, не глядя по сторонам, уставившись себе под ноги, в лужу, отражавшую тусклый свет фонаря.
Его путь лежал через старый район города, который местные называли «Каменным лабиринтом». Здесь не было прямых улиц. Вместо них – запутанная сеть переулков, тупиков и арок, где время, казалось, остановилось лет сто назад. Дома, сложенные из темного, почти черного от копоти и влаги кирпича, стояли вплотную друг к другу, их окна смотрели на мир слепыми, запыленными глазами. Где-то в глубине дворов-колодцев царила вечная тень, и даже в самый ясный день сюда не заглядывало солнце. Алексей редко ходил этой дорогой, она угнетала его своей гнетущей, немой печалью. Но сегодня ему было все равно.
Он свернул в очередную арку, короткую и тесную, насквозь продуваемую ледяным ветром. На другом ее конце виднелся свет другого переулка. И вот тут, на самой середине пути, его взгляд упал на груду хлама, сваленного в углу, у стены, покрытой потеками и какими-то выцветшими граффити. Кто-то выбросил старую мебель: покосившийся стул с отломленной ножкой, ящики, набитые тряпьем, и… книжный шкаф.
Шкаф был старинный, темного дерева, с резными фигурками на фронтоне, которые теперь были почти стерты временем. Одна из дверок отвалилась и лежала рядом, другая висела на единственной петле, скрипя и покачиваясь от порывов ветра. Внутри виднелись пустые полки, густо покрытые пылью и паутиной. Что-то щемящее, какое-то забытое чувство ностальгии по чему-то незнакомому шевельнулось в Алексее. Он всегда любил старые вещи. В них была память. История. В отличие от его собственной жизни, которая в последнее время казалась ему белым листом, испачканным по краям.
