Все демоны Луны

Если бы я не знала, что он совершенно, абсолютно, окончательно и бесповоротно мертв, то решила бы, что это хитрый план, чтобы заманить меня в ловушку. Сыграть на чувствах одной самовлюбленной ведьмы, подсунув ей лучшее из возможных свидетельств капитуляции – приглашение на собственные похороны. Не карточку, конечно. От карточки за километр несло бы подставой – кто же присылает приглашения по адресу, которого в реальности не существует? Но можно пустить слух, что некий пограничник по прозвищу Фантом недавно отправился в лучший мир, и убедиться, что ведьма это услышит. Тогда она точно придет позлорадствовать.

Вот так все просто.

На кладбище холодно. Говорят, там всегда холодно, и это ненастоящий холод. От земли, от свежих могил, от увядших цветов и темных надгробий веет стужей той стороны. Где-то здесь, рядом, под слоем размокших разноцветных листьев и склизкой рыжеватой земли лежат тысячи мертвых. Тысячи пустых, вакантных тел, которые можно поднять, вдохнуть в них жизнь и подчинить своей воле. Тысячи тел, с помощью которых демоны могут стать материальными.

Все это понимают.

Я сижу на земле возле его могилы, скрестив ноги и засунув руки в карманы потертой кожаной куртки. Надгробие простое – потемневшая от сырости деревяшка, на которой вырезано только прозвище – Фантом. Ни цветов, ни венков, ни стаканчика травяной настойки, чтобы подсластить убитому последний путь. Похоронили, подписали первую попавшуюся деревяшку – и пусть себе гниет.

Стоп. Убитому?

Я оборачиваюсь.

От него немногое осталось – он выцветший, поблекший и полупрозрачный. Стоит у меня за спиной – вроде как на земле, как нормальный – но то, что он не нормальный, бросается в глаза сразу. В остальном – помимо того, что он просвечивает, как помутневшая стекляшка, и по цвету серо-коричневый – Фантом не изменился. Все такой же высокий и худощавый, с призрачной щетиной на призрачном подбородке и взглядом, полным презрения ко всяким там колдунам и ведьмам. Даже волосы у него той же длины, что и два месяца назад, когда мы последний раз виделись.

Только вот Фантом стал фантомом. По-настоящему.

– Убили? – переспрашиваю я. Без особого энтузиазма, потому как призраки сами по себе в голову лезть не должны. Им, призракам, этого не дано – это демоны влезут куда угодно, перемешают все по своему усмотрению и отправятся дальше, оставив после себя только пустую оболочку, пустышку. А призракам мысли лучше держать при себе, пока их не спросят, потому как отправить их обратно – дело, в общем-то, плевое. – Может, это ты сам себя убил.

Он усмехается. Все та же усмешка, что и при жизни – меня от нее и сейчас наизнанку выворачивает.

«Никуда ты от меня не денешься, Луна, я все про тебя знаю».

Да, мы старые знакомые. По моим меркам, даже очень старые, потому как в жизни равнинных ведьм мало кто задерживается дольше пары месяцев. А Фантом маячит на горизонте вот уже несколько лет, омрачая мое существование.

– Сам себя? Ты тело-то мое видела?

– А ты предлагаешь откопать и произвести вскрытие? Изучить, так скажем, изнутри?

Серо-коричневые губы кривятся в странноватой улыбке.

– Попробуй. Только его там, – кивает на могилу, – все равно нет. Что делают с такими, как я, Принцесса? Верно, сжигают. Могила – для отвода глаз. Но, думаю, ты можешь позвать своих маленьких друзей, чтобы собрать мой многострадальный прах. Этим же ты, кажется, любишь заниматься – созданием людей из того, что под руку попадется.