Все жанры Все авторы
Светлана Аллилуева – Пастернаку. «Я перешагнула мой Рубикон» - Рафаэль Гругман

Светлана Аллилуева – Пастернаку. «Я перешагнула мой Рубикон»

Страниц

110

Год

2018

6 марта 1967 года стал поворотным моментом в истории жизни Светланы Аллилуевой. В этот вечер она пережила революцию в своем сознании – до и после. Волна эмоций и внутренних переживаний переполнила ее, когда она прочитала роман Бориса Пастернака "Доктор Живаго" и написала письмо ему, которое так и осталось неотправленным. Беглянка приняла решение покинуть Родину, она перешагнула свой Рубикон.

Судьбы героев романа неразрывно переплелись со судьбой самой Светланы, дочери Сталина. Каждое слово этой удивительной книги отразило ее собственную судьбу и судьбу России вцелом. В эмоциональном вихре, созданном литературными отсылками, она написала эссе, пытаясь разобраться в своей сложной жизни, объясниться перед детьми, которых оставила в Советском Союзе, и прояснить свои внутренние демоны. Но только полвека спустя это письмо увидело свет в России.

Светлана Сталина-Аллилуева-Питерс – женщина, непонятая и отвергнутая своими потомками и детьми. Она стала первым важным политическим диссидентом в Советском Союзе, несмотря на то, что никогда не стремилась к этой роли. Светлана стала известной во всем мире невозвращенцем. Новая книга Рафаэля Гругмана "Светлана Аллилуева – Пастернаку. «Я перешагнула мой Рубикон»" предлагает уникальный взгляд на жизнь этой удивительной женщины. В ней автор раскрывает все тайны ее решения и исследует ее сложные отношения с писателем Пастернаком.

Читать бесплатно онлайн Светлана Аллилуева – Пастернаку. «Я перешагнула мой Рубикон» - Рафаэль Гругман

Асёнышу


От автора

Пятьдесят лет пролежала в архиве нью-йоркской публичной библиотеки неизвестная русскоязычному читателю 15-страничная брошюра Светланы Аллилуевой, написанная полвека назад в Швейцарии, в марте 1967 года, через две-три недели после того, как дочь Сталина пересекла порог американского посольства в Индии и обратилась с просьбой о предоставлении политического убежища.

В течение пятидесяти лет произведение не было востребовано ни одним журналом или издательством, и это наводило меня на мысль, что переведенное на английский язык литературоведческое эссе о творчестве Бориса Пастернака, – в каталоге библиотеки название передано транслитерацией – Borisu Leonidovichu Pasternaku, – литературной ценности не имеет и не связано с жизнью дочери Сталина. Однажды, чтобы развеять сомнения, я решил лично в этом убедиться, и каково же было удивление, когда в читальном зале библиотеки, получив тоненький конверт, обнаружил внутри брошюру с текстом на русском языке, выглядевшую как самиздат, без привычных для любого официального печатного издания выходных данных. По этой причине, – догадался я, ещё больше уверовав в правоту первоначального предположения, – брошюра-самиздат в продажу не поступала и широкой читательской аудитории не представлена. Издательство Copex Establishment, заключив с Аллилуевой договор на издание книги «Двадцать писем другу», ставшей мировой сенсацией ещё до её выхода, рассчитывая заработать миллионы долларов от продаж (надежды издателей оправдались), в ожидании перевода книги на английский язык сделало Светлане подарок. Тираж брошюры вряд ли превышал пару десятков копий. В библиотечном каталоге она оказалась благодаря фамилии автора.

Я раскрыл первую страницу и сразу же оказался в неводе эмоциональной реакции Аллилуевой на запрещённую в СССР книгу Пастернака «Доктор Живаго». Она получила её от сотрудников американского посольства в Риме, три дня прятавших беглянку на конспиративной квартире в ожидании разрешения правительства Швейцарии предоставить ей туристическую визу. Книга ошеломила её и вызвала волну личных ассоциаций. Юрий Андреевич Живаго и Юрий Андреевич Жданов, второй муж Светланы; дочь Лары – Катя, от мужа нелюбимого, и дочь Светланы – Катя, и тоже от мужа нелюбимого… Она находилась в смятении. На её восприятие книги наложили отпечаток личные ассоциации, совпадения образов и имён и сумбурное решение сжечь за собой мосты. Пытаясь объясниться в первую очередь сама с собой, она обращалась к детям, к Осе и Кате, к близкому другу, Андрею Синявскому, осуждённому на семь лет лагерей, с которым прежде работала в Институте Мировой литературы, к памяти любимого мужа, Браджеш Сингха, прах которого отвезла в Индию, к Борису Леонидовичу Пастернаку, затравленному после присуждения Нобелевской премии по литературе, и семь лет уже покоящегося на Переделкинском кладбище… Писала сбивчиво, раздираемая эмоциями, она ведь не задумывала заранее побег и в поступках своих зачастую руководствовалась одними лишь чувствами…

Не стану гадать о причинах, по которым она не включила эссе (или «неотправленное письмо», учитывая эмоциональный подтекст) ни в одну из своих мемуарных книг, в которых подробно рассказала о своей семье, бегстве из СССР и последующей жизни…

Вам может понравиться: