Бедный Йорик

WARNING: Adult content.

ВНИМАНИЕ: некоторые сцены написаны исключительно для взрослых.

Cover art by Len Grossman

Оформление обложки: Лен Гроссман

В оформлении обложки использованы фото с https://stock.adobe.com по Стандартной лицензии, а также http://stocksnap.com и https://pixabay.com/ по лицензии CC0.

Мой бедный Йорик, балагур известный!

Где твои шутки, от которых

Застолье хохотом взрывалось?

Не то теперь. Истлев, твоя улыбка,

Развлечь не сможет больше никого.

Уильям Шекспир, «Гамлет» (перевод автора)

Эта сцена в трагедии самая смешная. Ее нельзя ни забыть, ни спутать ни с какой другой. Принц пытается понять, был ли он счастлив. Ему хочется думать, что он знал лучшие времена. Ведь было же у него детство, в конце-то концов! И у детства был символ – лицо веселого простака под колпаком с бубенцами. Дурацкое лицо Йорика.

И это все, что осталось от детства.

Потому что было лицо, а стало… то, что стало. Осклабившийся в ухмылке череп на ладони у принца.

Все, что осталось, занимает не так уж много места. Совсем немного. Еще и по этой причине Гамлет не уверен, что именно баюкает он на своей руке.

Всего лишь череп?

Свое детство?

Даже принцу крови, способному видеть то, что не дано больше никому, трудно распознать в сращении охристой желтизны костей знакомое лицо. Единственное лицо на фоне безликой дворцовой челяди.

Не маску.

Не личину.

Лицо.

Такое вдохновенное, что ему больше пристало слово «лик».

Лик шута.

Йорик – так звали заводилу вечного праздника. Бесконечность имеет реальный смысл в одном только детстве, верно? В точном соответствии со своей профессией, Йорик был острословом, неутомимым фантазером и записным шутником.

Уголок неухоженного погоста, открытого всем ветрам. Он за пределами круга жизни, очерченного городской стеной. Приходить сюда небезопасно. Даже для наследника престола, которому можно все. Вернее, почти все.

Принц глядит в пустые глазницы прошлого. Только здесь и сейчас Гамлет понимает, что детство вычеркнуто из жизни, будто его и не было.

Но оно ведь было!

Или принцу так только кажется под гипнозом пустых глазниц шута?

Не боясь испачкаться, Гамлет оглаживает ладонью шершавую округлость темени. Под ним покоится траурная пустота – все, что осталось от прошлого.

Все, что осталось от Йорика.

Бедный Йорик!..

По черепу в разные стороны разбегаются трещинки. Гамлет касается неровного их рисунка и баюкает на ладони…

Нет, не череп.

Воспоминания.

Прошлое, которого коснулась увиденная Гамлетом тень. Она одна осталась у принца от счастья, которого не было никогда.

Отчего всем так памятна эта сцена? Не оттого ли, что, поднабравшись жизненного опыта, рано или поздно мы прозреваем? То, что раньше было важным, получает наконец свое подлинную размерность в самом низу списка вещей, без которых, как это еще вчера казалось, никак нельзя. Шкала ценностей переворачивается с ног на голову, и только тогда все становится на свои места. Мудрые, мы наконец получаем доступ к сокрытому до тех пор источнику правды и лжи.

Начиная отсюда, можно уже не бояться опоздать и делать все с мудрой размеренностью отшельника: жить не спеша и пить не спеша. Столько, сколько нужно.

С этого момента мы принимаемся охотно отыскивать скрытые изъяны в так называемых подарках судьбы и очевидные преимущества в изменах наших ближних. Мы поневоле нарабатываем здоровый скепсис и не ждем от жизни уже ничего такого, что заставило бы нас хоть на одно мгновение завидовать самим себе.