Антропный принцип

В этом городе повсюду был чертов песок. На улицах, вместо камня дорожек, в домах, потому что невозможно не загрести его по дороге, в воздухе из-за вечных ветров, проносящихся по широким мостовым и вихрящихся в маленьких закоулках. Ветер проникал всюду. Как и песок.

Лю шагал по нему босыми ногами, неся в руках пару порвавшихся – так, черт их дери, не вовремя! – сандалий. Хатко шел рядом, вернее, плелся где-то за спиной, разглядывая желтые и коричневые кладки трехэтажных домов, примыкавших друг к дружке окнами, стенами, даже крышами кое-где в этом бесконечном городе песка и ветра.

– Раздери их невайха! – Лю зарыл в песок собственную ступню и со злостью подкинул его в воздух. – Блять!

Тут же пожалев об этом – ветер принял приглашение поиграть и плюнул взмывшей вверх горстью песок прямо в лицо. Хатко за спиной где-то гнусно усмехнулся.

Лю как раз смотрел на него одним слезящимся глазом. Смотрел и не понимал, каким хреном их сюда занесло. Сюда, в город песка и ветра.

– И почему из всех в этой чертовой реальности мне достался именно ты?!

Хатко опять не ответил, только усмехнулся еще гаже, обнажая неправильные, словно нечеловеческие зубы. Лю передернуло, как и сотни тысяч раз до этого. Хатко любил скалиться вот так – по животному, и его, альдранца, ни капельки не смущала реакция окружающих Людей: их страх, иногда даже ужас, отвращение и паническое заикание, которое не лечится – Лю проверял.

– Не скалься. – Одна из сандалий летит аккурат в чужую голову, но Хатко ловко ее перехватывает примерно в десяти – двенадцати сантиметрах от точки столкновения. Лю бесится и швыряет вторую.

У Хатко четыре руки. Точнее, четыре верхних конечности. Потому что сложно назвать руками нечто, растущее прямо из позвоночного столба. Нечто перепончатое и непонятное. Лю и все человеческие биологи могли бы назвать это подобием крыльев, но нет, альдранцы не летают. По крайней мере никто никогда не видел, чтобы их ноги (нижние конечности, если выражаться корректно) когда-либо отрывались от земли больше чем на пару метров.

Нет, альдранцы не летали.

У Хатко четыре верхних конечности, одна волочит за ним санки с вещами, вторая покоится на эфесе каких-то клинков, которые вынимались из ножен при Лю всего лишь единожды.

У Хатко четыре верхних конечности, а у Лю всего две сандалии. Он заведомо проиграл.

– Что б тебя пожрало пламя Альдебарана.

Хатко смеется, закидывая сандалии в санки за собой.

– Слабоватое пожелание. Наша звезда нас не тронет. – И он снова улыбается во все свои сорок два острых зуба.

Лю бьет крупная дрожь, а в голове в очередной раз так не вовремя всплывают все те лекции в мировом департаменте.

Альдранцы. Гуманоиды. Хищники. Едят себе подобных. В том числе – Людей.

Он отшатывается, сам того не замечая, благо в ровном песке почти не обо что запнуться. Отшатывается, рука сама находит на поясе лазер, сжимается на рукояти. От цепких глаз Хатко (слава гравитации! Что у него их два, а не, допустим, пять) это не укрывается, и он хмыкает, растягивая свою жуткую ухмылку на все свое не менее жуткое, но вполне человеческое лицо.

Лю тяжело сглатывает.

– Ненавижу тебя. – Он хрипит, сам не узнавая собственный голос. Слабый, ломкий, едва слышимый среди голосов поющего города.